Борис Кустодиев — художник с удивительно благополучной репутацией. Его карьера с самого начала шла по вертикали, при том, что для выходца из Астрахани стать успешным художником в российской столице было не слишком простой задачей. Талант вкупе с удачей помогли ему после учебы у Ильи Репина получить ряд престижных премий и заказов. К началу 1910-х Кустодиев был уже признанным художником. И даже болезнь, приковавшая его к инвалидной коляске, не помешала ему впоследствии быть одним из наиболее ярких русских живописцев и графиков начала прошлого века. В советское время Кустодиев без сложностей нашел свою совместимость с новой эпохой. После его смерти в Русском музее прошла большая ретроспектива, и позднее, во время «оттепели», в эпоху перестройки и уже совсем недавно наши музеи регулярно отмечали и продолжают отмечать юбилеи художника. О Кустодиеве написана не одна монография, о том, что он желанный гость на любой коллективной выставке русских модернистов, и говорить не приходится. Он всегда с нами: его дородная купчиха, пьющая чай в компании с котом, арбузом и самоваром, и его красавицы, которых сам художник величал «непостными», хорошо известны широкой публике. Настолько широко, что в Астраханском художественном музее не так давно из чаепития с арбузом даже сделали стенд-тантамареску с отверстиями на месте головы купчихи и кота — в желающих запечатлеть свою физиономию на фоне знаменитого волжского пейзажа недостатка не было. Недостает разве что еще инстаграм-маски наподобие той, что придумали для желающих увидеть себя в образе невест Садко со знаменитой репинской картины пиарщики Русского музея. Но за этим уж точно дело не станет.

Что нового можно рассказать о Кустодиеве и что нового показать из его работ — решительно неясно. Все как будто известно вдоль и поперек, обо всем говорено-переговорено — и копья ломать нет ни повода, ни стимула. Однако «KGallery» удалось сделать нетривиальный проект о художнике, знакомом до детских припухших желез. В этом нет ничего удивительного: «KGallery»— единственная в городе галерея, несколько раз в год готовящая выставки музейного уровня. Например, Константина Сомова здесь показали так, что музейщикам оставалось только обзавидоваться. Тут сделали одну за другой выставки всех членов «Ордена Нищенствующих Живописцев» — ни Русский, ни Третьяковка, к великому сожалению, не снизошли до художников, с которых начинается история нонконформистского искусства. Ну а за то, как здесь воспели гений Федора Хитрука — режиссера «Винни-Пуха» и «Бонифация» — нужно было бы сделать день открытия этой выставки Всероссийским днем куратора. Выходным, днем, разумеется, — нам ведь так недостает новых праздников.

Кустодиев в «KGallery» представлен во всех своих ипостасях. Без русских красавиц тут не могло обойтись. Несколько портретов любимой натурщицы художника Марии Шостакович, а также Елены Грековой украсят любую коллекцию. Сценки из жизни волжских городков — в том числе любимого кустодиевского Романова-Борисоглебска, что под Ярославлем — важное дополнение к известным работам. Театральное наследие представлено подборкой афиш и эскизов к постановке «Левши», за которые Кустодиев взялся с особым рвением — Лесков был ему близок как писатель, изобретший новый русский стиль. Впрочем, в отличие от автора «Очарованного странника», Кустодиев не рассказывал последнюю правду о русском горе-злосчастии. Он пел невыносимую легкость русской беспечности — немудреное мещанское счастье и сладость безделья, о котором лучше многих сказано у Гоголя в разговоре о том самом колесе, которое до Казани, пожалуй-таки, доедет. Как книжный иллюстратор, художник любил работать с писателями лесковской традиции. На выставке представлена в том числе оформленная им книга Замятина «О том, как исцелен был отрок Еразм», и, конечно, его «Русские типы».

Собственно, в значительной степени именно на основе графики и живописи Кустодиева в позднесоветское время и в наши дни реконструируют ту страну, от которой большевики не оставили камня на камне. Это более чем удивительно, поскольку к реальной России все эти розовощекие тетки в сарафанах и тучные купцы в шубах и каракулевых шапках имели еще то отношение. Такие милые, такие свойские, почти не пошлые, эти образы в свое время забавляли художественную публику и были по душе покупателям. Запечатленная в них русскость веселит, но никого никогда не обидит, за нее немного стыдно, но ровно настолько, чтобы тут же обратить все в шуточку. Безобидностью и безыдейностью своей кустодиевские работы не противоречили ни интернациональной политике СССР довоенного времени, ни братству народов, живших мечтою о мире во времена Хрущева, Брежнева и «гонки на катафалках» первой половины 1980-х. Так что нет ничего удивительного в том, что Кустодиев преуспел даже в фарфоре — его статуэтки «Гармонист» и «Плясунья», что разошлись невероятными тиражами, тоже можно увидеть на выставке.

Как и многие его современники, Кустодиев увлекался любительской фотографией, снимая свою семью и радости отпускной и туристической жизни — снимки, сделанные художником вскоре после женитьбы, привезли из Астрахани. Но едва ли не больший интерес представляет отсъемка его посмертной выставки в Русском: эти впервые показанные снимки позволяют атрибутировать работы, об авторстве которых прежде нельзя было говорить с достаточной основательностью. Жаль, что не выставлены кустодиевские эротические рисунки, находящиеся в собрании «KGallery». Зато его «Голубой домик» — комичная сцена из провинциальной жизни — переложен на язык анимации на радость Биллу Виоле и Ив Сассман, прославившимся видеоремейками знаменитых картин Понтормо и Веласкеса.

Кустодиев не откроется нам после этой выставки с неожиданной стороны. Он станет еще более знакомым, еще более понятным, еще более своим.