Ульяна Подкорытова энергию и радость черпает в модернистской любви к примитиву. Имя художницы к этому обязывает, а ее альтер эго — Гертруда Свирепая, в которую художница с завидным постоянством перевоплощается, — подсказывает нам, к кому она неровно дышит. Столь же весел и отчаян был Макар Свирепый — персонаж Николая Олейникова: обэриуты по-прежнему, как и во времена другого мастера перевоплощений — Дмитрия Александровича Пригова, — вдохновляют художников доходить во всем до последней простоты. Жить в искусстве, войдя в роль обывателя, простолюдина, простака, — занятный для многих опыт. Ульяну Подкорытову, впрочем, тут интересует не маленький человек, милый сердцу концептуалистов и знакомый нам до детских припухших желез по школьной программе по литературе. Воинственная Гертруда знает свою северную силу, хотя, конечно, всегда готова подмигнуть, и кто-то узнает в ней ее тезку из гребенщиковского хита (тоже, кстати, дама не из простых). Подкорытова — художник играющий. Играющий всерьез. Удаль, скоморошество, драйв ведут ее не к эксцентрике денди и тем более не к эзотерике, как Хармса. Ее страсть к примитиву опосредована игрой с фольклорным материалом.

Ульяна Подкорытова любит русский Север — главным образом, поморские края в Архангельской области, где она сделала несколько проектов, благо не так давно там открылась арт-резиденция, и некоторые местные музеи открыты для сотрудничества. Конечно, есть в этом что-то от site specific projects с их легкостью говорить о жизни проездом. Таково современное искусство, иной раз подобное сканеру, но ведь, случается, в таких проектах подмечается нечто существенное, на что, может быть, прежде не обращали внимания.

Север для Ульяны Подкорытовой — не одно из многочисленных мест, где ей довелось бывать как художнице. К этим краям она прикипела душой. Она находит в нем то, за что ценили наив Кандинский и Гоген, Джакометти и Бойс. Кандинский, между прочим, не так далеко от поморских земель проникся духом нового искусства и до старости утверждал, что знаменитые «композиции» ему были подсказаны росписями в зырянских избах. Ульяна Подкорытова не строит свой миф на крестьянском искусстве, но красоту Севера ценит. По-поморски — «Порато баско» — называется один из ее проектов. Звучит чуднó, завораживает. Ну а уж про то, как девичьи косы, кокошники, заснеженная чаща и прочий русский народный колорит отличает ее проекты от белостенного и многобуквенного постконцептуализма, заполонившего в десятые годы галереи и арт-центры, и говорить не приходится.

И броской фактурой, и самим разговором о русской самобытности художники ее поколения, стартовавшего во второй половине прошлого десятилетия, узнаваемы и успели снискать признание в профессиональном кругу. Что любопытно, в нулевые, с их постконцептуалистской проектностью, в contemporary art приходили художники, среди которых далеко не все получили профессиональное образование. Про позднесоветские времена, когда прекрасный дилетантизм был художественной свободой, и короновали в художники не институции, а приятели, с которыми болтаешь за маленьким двойным, как это случилось, например, с Бобом Кошелоховым, можно и не вспоминать. Последнее время современным искусством начинают заниматься после Академии художеств или Строгановки. Неопримитив Ульяны Подкорытовой как раз фундирован ее классическим образованием: по профессии она книжный график. Училась в Московском университете печати имени Ивана Федорова, затем прошла Школу Родченко. В петербургском фонде Про Арте на программе «Визуальные искусства» большинство молодых художников теперь тоже адаптируют свои академические умения к нуждам современного искусства. В результате contemporary art становится своего рода непринужденным многоборьем. Сегодня ты снимаешь видео, завтра занимаешься саундом, в другой раз — инсталляция, но есть такое слово «надо», — и холст напишешь, и скульптуру слепишь, и книгу художника сделаешь.

Неопримитив в проектах Ульяны Подкорытовой инсценирует нашу медиатизированную жизнь, фрагментированную перепалками в социальных сетях, невротическими кликами в Гугле, дичающими день ото дня новостными лентами и прочими радостями айфоннно-айпадной реальности. Северный фольклор — экзотическое дополнение к тому, что люди говорят и оставляют между строк сегодня, проводя значительную часть жизни в интернете и дигитальных пространствах. Современный фольклор — не в блатных песнях и не в граффити, он в пабликах, на YouTube каналах и в популярных тэгах. Ульяна Подкорытова, конечно, героиня этих битв, а ее северное амплуа гарантирует ей неуязвимость. Бои потешные, — скажете вы. А как иначе, если в медийной свистопляске на первом плане несуразности, да и законы легкого жанра обязывают? Оставляя за скобками повестку дня, неопримитив с удивительной индиффирентностью фиксирует гримасы и ужимки современности.