Эта выставка, бесспорно, событие для петербургской арт-сцены. В Лондоне, Нью-Йорке или Париже еще лет пятнадцать тому назад сайнс-арт стал частью галерейной и музейной жизни. Он давно привычен наряду с другими, старыми и новыми формами, клонами и мутациями современного искусства. У нас же, в Петербурге, да и в России в целом, он до сих пор остается экзотикой, и в ближайшее время перемен в этом отношении не предвидится. Разбираются в нем даже в среде contemporary art избранные, занимаются — единицы, ну а показывают от случая к случаю, хотя при всем при том сайнс-арт ценят и, в общем-то, жалуют.

::vtol:: (псевдоним Дмитрия Морозова) — лауреат государственной премии «Инновация», Премии имени Сергея Курехина, и этим список его достижений не исчерпывается. Сайнс-арт моден и желанен, причем не только в Москве или в Петербурге. Российский гуру технологического искусства — художник и куратор Дмитрий Булатов — живет в Калининграде, его стараниями там происходит много интересного. Петербург же, надо сказать, не то чтобы сильно опережает в этом плане другие русские города. У нас, конечно, был придуман и продолжает набирать обороты «Киберфест», за последние годы распространившийся по всему миру. Есть также и Cyland Media Art Laboratory, и изобретатель трансцендентного дистиллирования Михаил Крест, и традиция устраивать под Новый год в арт-центре «Борей» выставку Анны Франц, но технологическое искусство — не наша чашка чая. В Петербурге по-прежнему доминируют постсезаннисты, а в современном искусстве царит постконцептуализм.

Так что «Диапазон измерения» Дмитрия Морозова — проект и уместный, и необходимый. Тем приятнее, что нынешней весной это не единичный художественный случай подобного рода. В Галерее Марины Гисич параллельно празднуют сезонное пробуждение природы сайнсартистской инсталляцией Ивана Жукова и Даниила Коронкевича. Она называется как будто бы несколько тревожно «Весна 21», однако ни единой травинкой не затрагивает ни страстей третьей волны пандемии, ни треволнений, навеянных закрытием границ. Чудеса гидропоники вернули нас к реальности календаря: на дворе весенние деньки, почки распускаются, трава зеленеет, первоцветы расцветают. Жизнелюбие, в котором современное искусство не заподозрить, пришло нежданно-негаданно из новейших технологий. С другой стороны, не от акционизма же было ожидать новой joie de vivre?

«Диапазон измерения», конечно, по настроению, да и по форме художественного высказывания далек от жизнеутверждающего праздника весны. Тем не менее, инсталляции и объекты Дмитрия Морозова рассказывают нам непосредственно про жизнь, которой мы живем, редко задумываясь о том, до какой степени технологии и наука распоряжаются современной повседневностью. Беспроводные сети, информационные системы, измерительные устройства, датчики движения и прочие техносоставляющие обыденной жизни — материал, с которым работает художник, а также предмет его размышлений. Вживили вам чип в мозолистое тело или же вы ни сном ни духом, что это за зверь новейшие технологии, — в любом случае такова среда нашего обитания. Остроумные розыгрыши здесь более чем уместны: с помощью портативного модема ::vtol:: настраивает в метро, торговых центрах и других публичных пространствах фиктивные беспроводные сети, названия которых — быстро сменяющие друг друга строки из стихов Пастернака или Данте. Легко на сердце от такой свистопляски. Инженерные фантазии ::vtol:: удивительным образом витальны, даже когда, обеспокоенный неважным самочувствием, он изобретает странный механизм для защиты дыхательных путей, — фиксирующийся на спине диковинный аппарат, снабженный массивной респираторной маской. Этот гаджет вовсе не фантазм из жутковатой антиутопии, скорее он часть лирической фантастической истории в духе «2046» Карвая. В некоторых объектах ::vtol::, которые напоминают незабвенного Громозеку, есть даже трогательность роботов Жана Тэнгли, горячо любимых детьми. По гамбургскому счету речь идет о хотя бы совсем скромных, но все-таки чудесах: умении взлететь, не сходя с места, как это делают ::vtol:: — Vertical Take- Off and Landing, системы вертикального взлета и посадки.

Впрочем, изощренные сайнс-гаджеты Дмитрия Морозова все-таки чаще не забавляют остроумием, сколько подначивают задуматься о технологической среде как системе привычек и быта. Есть в них и переведенная на язык абстрактной скульптуры рефлексия над возможностями и рамками, которыми обусловлено существование в мире современной машинерии. Иногда они ироничны, как объекты и инсталляции Нам Джун Пайка.

Наиболее удачны и точны монументальные вещи — три инсталляции «Геологической трилогии», представленной на втором этаже галереи и производящей столь же сильное впечатление, что «Эврика» Тенгли или его же «Оммаж Нью-Йорку». Инсталляции посвящены экологической проблематике, стихиям, граничащим с мифологией, и памяти о великих научных экспериментах. Один проект — про высыхающее Аральское море: рассказ о причинах его гибели и попытках предотвратить ее. Второй — о метеорите, семьдесят лет назад приземлившем на Дальнем Востоке, его невероятной силе и тайне. Третий — о Кольской сверхглубокой скважине, прошедшей сквозь земную кору на двенадцать километров в глубину и замороженной с распадом Союза. Сейчас место, где ставился этот научный эксперимент, к которому было приковано внимание всего мира, — чудовищная руина. Дмитрий Морозов посетил заброшенную буровую, символически продолжив прерванные политическими изменениями девяностых работы. Говоря об экологическом состоянии современного мира, о мифологии и истории, сайнс-арт достигает того напряжения художественного высказывания, которое сохраняет иные произведения в памяти поколений.