В Европе как раз пора карнавалов. Венеция уже гуляет. В Германии готовность сто процентов. Маски, костюмы, брызги разнообразных алкогольных напитков… Теперь, пожалуй, это больше наживка для туристов, ну и детям тоже радость, опять-таки. А когда-то эти сезонные веселья перезагружали жизнь городов и весей. Выйти хоть на краткий срок из привычной роли, раствориться с соотчичами в беспределе, узаконенном обычаем, — как будто теперь нет такой охоты? И пусть нам эти радости едва знакомы, — нынешним парадам и шествиям до Элевсинских мистерий далеко, — память о том, что искусство способно быть причастным к этой архаической стихии, художников беспокоит.

Нынешний проект Дмитрия Шабалина в Masters Digital Gallery — предварительный итог десятилетней работы художника с масками. Дмитрий Шабалин собирает фантастические личины, комбинируя найденные объекты. В ход идет все: бижутерия, сувениры, игрушки, камешки, значки… Эти ассамбляжи, вдохновленные когда-то дадаистскими и сюрреалистскими экспериментами с профанными материалами, а также объектами arte povera и постмодернистской любовью к низовой культуре, поражают неиссякаемым разнообразием ерунды, которой изобилует наша не знающая ни порядка, ни постоянства жизнь. Все эти безделицы и штучки окружают нас повсюду. Наша жизнь проходит среди них, с ними, а иной раз пропадает в шизофреническом многообразии этой чепухи. У Марко Феррери есть по-особому веселый фильм про мужчину, влюбившегося в брелок в виде симпатичной девичьей головки с напомаженными алыми губками, который отвечал на свист нежным голосом «I love you!». Герой Феррери забыл все на свете, все себе свистел и блаженствовал, но однажды по нелепости выбил себе передний зуб и потерял способность свистеть. Финита ля комедия.

Вещи, даже сущие безделушки способны нас подменить. Маски, собранные Дмитрием Шабалиным из всего подряд, сначала рассказывали о чехарде образов, которые одолевают художника так назойливо, что иные приходится примерять на себя. Кому-то это напоминало работы Макса Энсора, кому-то — разложение идентичности в постмодернистском вкусе а ля Синди Шерман. Маски будят воображение, ассоциаций предостаточно, работать с ними — сложная и выигрышная игра. «Художник ведь, в сущности, лицедей», — говорил мудрый и лукавый Владлен Гаврильчик. Художник перебирает жизни, примеряет на себя разные судьбы, думая быть неуловимым, как Протей. Быть то тем, то этим, то той, то этой, искать себя, находить и искать вновь — или, постоянно меняя облик, не быть вовсе никем. В бергмановском «Фанни и Александр» епископ, объясняясь перед гибелью со своей супругой, говорит: «У меня есть только одно «я», ты же — актриса, — свободна выбирать любую роль».

Впрочем, последнее время Дмитрия Шабалина интересуют не столько превратности и парадоксы художественной идентичности, сколько Ян Ченг с его «моделированием реальности», а также открытия в области искусственного интеллекта и phygital формат. Новый проект в Masters Digital Gallery — своеобразный оммаж известному американскому художнику. Называется он ни больше ни меньше Universum. Размах — эпический, как и положено, когда в ход идут новейшие технологии. В Universum сведение виртуальных миров и реальности достигнуто в результате синтеза арт-объектов, видео и сделанных к выставке NFT. Гвоздь программы — триптих, давший название всему проекту. Трехчастное высказывание репрезентирует три состояния, три стихии Вселенной. Первое, исходное состояние — это изобилие, не знающее временных различий. Все есть во всем, сейчас и всегда, открыто и беспредельно. Таково постоянство наличия данности. Второе состояние — бесконечность сочетания всего и вся в мире видимого, — единый гиперколлаж, тотальный монтаж, ассамбляж ассамбляжей, дающий бесконечное многообразие в его наличии, но в то же время скрывающий всю полноту Вселенной. Третье состояние — некоторое равновесие, в котором возможно поступательное движение, делающее нас причастными одному из возможных миров. Он хрупок, но установленный баланс позволяет нам свидетельствовать о его существовании.

Удивительно, как постоянная пересборка и переопределение горизонтов ресайклинга, помноженные на «моделирование реальности» Яна Ченга, приводят Дмитрия Шабалина к переосмыслению художественной идентичности. Ян Ченг позволяет обратиться к архаическим темам, которые с завидной регулярностью увлекают художников вот уже как минимум полтора столетия. Современное искусство далеко от календарных ритуалов, однако оно способно быть причастным к сущностям и представлениям, которые находили в них форму существования. Недаром же среди коллекционеров современного искусства есть заядлые собиратели примитивного искусства. Помнится, что в парижском La Maison Rouge мультимедиа-инсталляции чередовались с выставками африканских масок или головных уборов примитивных народностей. Размышление, начатое Дмитрием Шабалиным десять лет назад, продолжается, а с ним и путь Протея: метаморфозы облика неисчислимы.

Сети для Протея?

Не ведомы они ни Озону, ни Амазону.