Центральная площадь Липецка носит два официальных и равноправных названия — Соборная и Ленина. В быту эта оппозиция слилась в орфографически неверный и абсурдный агороним, — площадь Ленина-Соборная — который словно бы подчеркивает противоречия внутри южного «окошка» Петра I, всей Липецкой земли (sic!), а может, и более широких географий. На Ленина-Соборной предсказуемо расположены отреставрированный до предела Собор Рождества Христова начала XIX века, памятник вождю мирового пролетариата 1980-х годов, Дом Советов, теперь занимаемый областной администрацией, и несколько сталинок, построенных для местной номенклатуры. В одной из них — с видом на все исторические напластования, на месте магазинов «Культтовары» и «Политическая книга» — и работает галерея «Буксир», в которой этим летом открылась выставка «Ни мая ли горь, атцова». Наконец-то современное искусство стало делом государственной важности.

Первые выставки здесь прошли почти десять лет назад. По инициативе предпринимательницы и депутата Елены Латышевой (и при поддержке ее сестры, Евгении Уваркиной, — политика, с 2019 по 2024 год мэра Липецка, а сейчас сенатора Совета Федерации) на базе студии фотографа и архитектора Сергея Авилова были устроены единичные выставочные проекты: в 2016 году — «Время катастроф» Константина Батынкова, в 2017-м — «Темы» Михаила Рогинского. Успех экспозиций и очевидный масштаб амбиций вскоре подтолкнули Латышеву, Авилова, а также примкнувших к ним липецких художников Сергея Бугровского и Ольгу Буеву к созданию галереи «Буксир» — выставочная деятельность быстро наладилась, стала регулярной и систематизированной. За несколько лет здесь показали как знаменитостей вроде Анатолия Зверева и Ивана Сотникова, так и местных художников от мала (этой традиции галерея следует до сих пор) до велика. В 2021 году «Буксир» ушел на реконструкцию, продолжив, впрочем, проводить мероприятия на других площадках и приглашая сторонних кураторов (например, в 2023 году маршрут «За жар-птицей» в парке «Кудыкина гора» строила петербургский куратор и популяризатор walking art движения Екатерина Васильева).

Обновленный «Буксир» обрел дополнительные мощности, чтобы держать курс на новейшее искусство: за последний год под кураторством Дарьи Эпин открылись четыре выставки, в том числе смотр работ студентов московского образовательного проекта AAcademy19 и — речь о нынешней экспозиции — показ по итогам резиденции, организованной совместно с Фондом «Сфера». Несмотря на то, что набор художников от проекта к проекту меняется, невозможно не отметить, что у представленных работ много общего. Дело не только в том, что визуальный репертуар современного искусства, тем более в институциональных рамках, довольно ограничен. Почти все выставки, организованные за последнее время в «Буксире», так или иначе осмысляют историческую память и занимаются ее реконтекстуализацией — отсюда повторяющиеся тематические и формальные ходы. Кроме того, Эпин и художники отдают предпочтение «модным», а в случае с Липецком еще и «локальным» медиумам — работе с металлом и текстилем, в частности с кружевом.

Черная металлургия — основная отрасль градообразующего Новолипецкого металлургического комбината (НЛМК). Елецкое кружево — пожалуй, самый известный местный промысел. Мужественное и женственное, функциональное и декоративное, прочное и эфемерное — производства, символически нагруженные, обладающие богатой историей в регионе, в кураторском проекте Эпин «Дело техники» (2024) освобождались от бремени перечисленных бинарных штампов. Действительно, не такими уж полярными оказываются как эти индустрии, трепетно реагирующие на спрос и откликающиеся на оборонзаказ, так и художественные практики, связанные с ними: кто бы что ни говорил, не материал диктует решения, а автор определяет его прагматику и специфичность, или же — как следовало из текста к выставке, — «результат всегда зависит от чувства, с которым ты подходишь к веретену или станку».

В той же мерцающе-плюралистической парадигме существует и нынешний проект «Ни мая ли горь, атцова». Сложное на первый взгляд название взято из страданий села Каликино — фольклорного жанра, который, вопреки мрачноватому наименованию, близок насмешливым любовным частушкам. В «Буксире» вырванная из контекста строчка, впрочем, обросла многозначностью и многозначительностью: теперь в ней предлагается видеть возможность выбора, что делать с отеческой «горью», принять ли ее как данность или откреститься. Размышлениям этим — с прицелом на локальную проблематику — в течение двух недель предавались десять художников, отобранные по опен-коллу.

Настроением города металлургов участники резиденции прониклись едва ли: горизонт в Липецке прорезан трубами, в воздухе запах гари, архитектура изобилует образцами капрома, далекими от провинциальной идиллии, — однако в представленных на выставке работах об этом мало что напоминает. Исключением может быть назван разве что сет-дизайн Юлии Староверовой «Липецкое море». О том, что на месте Липецка четыреста миллионов лет назад (вот так историческая перспектива!) плескались тропические воды, палеонтологам известно в том числе благодаря добыче железной руды — именно поэтому художница срифмовала найденные в местных карьерах корни и минералы с абстрактными колючими металлическими формами.

Поездки за город — ожерелье отреставрированных и заброшенных усадеб, ночлег на природе в «Паленках» и парке «Олений», Центр Елецкой рояльной гармоники и, конечно, фабрика «Елецкие кружева» — нашли место в гораздо большем числе художественных травелогов. Пожалуй, самым буквальным выражением именно туристических впечатлений стала трехчастная работа Наили Айзатулловой: на основе фотографий фрагментов увиденных достопримечательностей она создала кислотный цифровой коллаж и стереооткрытку, орнаментальный объект из оргстекла и что-то вроде вязаного оберега. К изготовлению последнего, к слову, отчасти причастна Надя Петрова — художница резиденции, хорошо известная своими «токсичными кружевами» и гигантскими вязаными мухами. В Липецкую область она отправилась, чтобы придумать проект по мотивам семейной истории, однако, не найдя ни одной зацепки для раскрытия биографии деда, уроженца этих мест, вновь обратилась к инсектомифологии — смешала в объектах экстракт восковой моли и галлюциногенную «летательную» мазь, которую, по легенде, в задонской аптеке Ульриха могли получить художники (не для стимуляции вдохновения, впрочем, а для изготовлении красок и красителей).

Поработать с найденным архивом удалось Полине Шилкините, представившей серию объектов-фотоальбомов A Map Without Territory. Художница осталась верна излюбленным мотивам: интуитивное картографирование, семейные воспоминания (пусть в случае с проектом в «Буксире» семья чужая, неизвестная, а память основана исключительно на художественном вымысле и зрительской фантазии) и генеративная визуальная составляющая. На недавно открывшейся персональной выставке «Реконструкция присутствия / 68°56'23.1756" 33°6'56.4264"» в московской галерее Shift Шилкините подобным образом описывает и свой родной Мурманск. Однако в липецкой работе были использованы гладкие блестящие металлические листы, перфорированные вручную (снова напоминание о елецком промысле и серых страницах старых фотоальбомов с прорезями), которые дали «воспоминаниям» ощущение материальной прочности и несомненно обогатили практику художницы.

Несколько авторов подготовили коллаборации с местными мастерами. Анастасия Антипова с семьей Матюхиных, стоящей у истоков Центра рояльной гармоники, разработала новые модели этого музыкального инструмента («Таксофоны слова, елецкие»). Мастер же неоднозначного слова Владимир Абих задумал салфетку, которую в единственном экземпляре выполнили вручную, — нет никаких сомнений, под мелодичный аккомпанемент коклюшек — елецкие кружевницы. Незамысловатое «Все переплетено» Абиха становится, пожалуй, самым лаконичным и конгениально неопределенным ответом на вопросы, поставленные выставкой «Ни мая ли горь, атцова». Вспомнив же другие строчки одноименного бессмертного произведения Оксимирона*, прочные случайные связи удастся обнаружить как со всей экспозицией («нитью быть или струной, или для битвы тетивой?»), так и с отдельными работами («наш город не спасет и чудодейственная мазь»).

Все переплетено, и на открытии выставки в галерее «Буксир» на площади Ленина-Соборной звучит гармонь, поются столь любимые в регионе Черноземья страдания, хороводные матани и барыни — вокальные композиции, словно бы не имеющие ни начала ни конца. Народный материал здесь подают без пропагандистской топорности и назидательности — возможно потому, что с наследием работают энтузиасты, открытые к диалогу. «Буксир» же старается быть пространством такого диалога, а также мягкой взаимной интервенции, в рамках которой современное искусство не проводит шокирующих и экзотизирующих экспансий, а традиционная культура и зрители, находящиеся вне художественного поля, не выстраивают оборону напропалую. Кто кому здесь больше внимает — художники среде или, напротив, местные жители новым художественным высказываниям, — не разобрать. Однако в такой неопределенности кроется удивительная, редкая сегодня возможность сосуществования.

*   — признан в России иноагентом