То, что происходит на концертах musicAeterna под водительством Теодора Курентзиса, описывается примерно такими словами: ночь, тишина, тайна, медитация, ритуал, отрешение от бега жизни… Если повезет, ощутите на лице дыхание вечности. А может быть наоборот, с вами случится острое переживание «здесь-и-сейчас» бытия или пронзит осознание собственной бренности; вечность и миг сплавятся воедино, перетекая друг в друга, потому что они — суть одно. А кто не верит, пусть как-нибудь посетит ночной хоровой концерт, вроде того, что случился в Феодоровском соборе на Страстной седмице…

Очевидно, что музыкальный ландшафт Петербурга радикально обновился с появлением в Доме радио резиденции musicAeterna: в городе явно изменилась расстановка сил. Скромные камерные концерты, начинающиеся в девять вечера в студиях и фойе Дома радио стали невероятно популярны: билеты на них расхватывают на Timepad в первые же минуты открытия продаж, хотя до недавнего времени никакой рекламы и афиш в городе не было. Переезд из Перми в Питер уникального сообщества музыкантов-солистов обогатил музыкальную жизнь города новыми формами концертов, смыкающимися с перформансом, новыми практиками взаимодействия с аудиторией. Но что еще более важно — новым содержанием и целями концертной деятельности. На Манежной площади, в здании, чрезвычайно важном для коллективной культурно-исторической памяти петербуржцев, появилось креативное пространство, крупный музыкально-просветительский и образовательный кластер, сфера деятельности которого отнюдь не ограничивается только концертами, но простирается вширь и вглубь, охватывая смежные области кино, совриска и литературы.

По словам самого Курентзиса, он собирается создать в северной столице, самом европейском городе России «византийский Баухауз». И потому вот уже полгода в Доме радио идет интереснейший лекционный цикл, посвященный культуре, архитектуре и истории Византии; при поддержке Aksenov Family Foundation появился второй хоровой коллектив — мужской хор киприотов musicAeterna byzantina, специализирующийся на древних церковных византийских распевах. Полилог культур, взаимовлияние европейской и условно восточной традиций — направление исключительно перспективное, захватывающее, в частности, и сферу этномузыки и этномузыкологии.

Еще одно важнейшее направление деятельности — активное освоение и приучение публики к актуальной музыке, которую специально для musicAeterna создают композиторы-резиденты; в прошлом году это был Алексей Ретинский, искусно плетущий изысканные, тончайшие звуковые узоры. 1 апреля с броского перформанса «Возрождение» началась резиденция греческого композитора Андреаса Мустукиса; четыре струнника, одетых как Бэтмены, сидели по углам роскошного ренессансного фойе Дома радио и поддерживали ритмически нервный струнный фон, а сам композитор-актор тем временем деловито выписывал кистью на широком холсте имена — пока не покрыл затейливой разноцветной вязью букв все полотно. С Мустукисом Курентзиса связывают годы сотрудничества; в России имя греческого композитора впервые узнали в 2008 году, на фестивале «Территория», когда в гулких подвалах «Винзавода» была поставлена его опера «Богини из машины», с использованием шума вертолетных двигателей — впрочем, оперой это разворачивавшееся под управлением Курентзиса действо можно было назвать лишь с большой натяжкой.

Музыканты-инструменталисты и хористы musicAeterna спонтанно составились в разнообразные вокальные и инструментальные ансамбли, от квартета до октета и стали быстрыми темпами наращивать репертуар. Теперь на камерных концертах можно услышать редко звучащие в наших широтах опусы Хиндемита, Мессиана, Шельси, Берио, Ксенакиса — но и сочинения петербургских авторов: Кнайфеля, Фалика, Уствольской. Полезная концертная практика целенаправленно и методично «промывает уши» старшему поколению, которое все чаще заглядывает в Дом радио. А молодая аудитория — к слову, целевая аудитория Курентзиса — и без того распахнута навстречу новому, непредвзята, часто вообще не имеет слухового опыта, и потому авангардные опусы ХХ века воспринимает адекватно и заинтересованно.

Итак, от древних византийских распевов — до Ксенакиса, Берио, Лигети и Шельси; идет активное освоение и присвоение разных «музык», репертуарный диапазон простирается все дальше, охватывая едва ли не всю историю музыки, вплоть до древних изводов устных монодических культур. За прошедшие годы вокруг Курентзиса сплотился костяк музыкантов-единомышленников; некоторые, как хормейстер Виталий Полонский, примкнули к дирижеру еще в Новосибирске, где впервые, по образцу ансамбля Филиппа Херревеге Collegium Vocale Gent был создан вокальный ансамбль The New Siberian singers, из которого, собственно, и вырос хор musicAeterna. Курентзис создал для себя идеальный инструмент — оркестр и хор: сбалансированный, точный, чуткий, и притом — обладающий субъектностью, состоящий из множества творческих воль. Теперь в Доме радио каждый музыкант может проявить себя: предложить новую программу, сыграть ее, составить с коллегами квартет или трио, или даже сам сочинить новый опус.

Все адепты Курентзиса одушевлены сознанием общей высокой цели — хотя точно она не сформулирована. Остается понять — какова эта цель? Быть может, просветление человечества? — ведь цели меньшего масштаба дирижера вряд ли занимают, в этом смысле он чем-то похож на Скрябина. Но он избрал другой путь: просветление — через просветительство и музыкальное просвещение, вовлечение неофитов в ряды волонтеров, молодежной аудитории — в общую кипучую деятельность. В сердцевине города, в потоке быстротекущей жизни, Курентзис в буквальном смысле слова воздвигает Дом — прибежище Муз: искусства, музыки, интеллектуальных занятий, творчества.

С первых же шагов на питерской земле, с памятной ночи открытия, когда на всех этажах здания происходили перформансы, хоровые концерты, танцы, и просто братание всех со всеми, стало ясно: в Доме радио все будет по-особенному. Никаких концертов в привычном понимании; опрокидывая ритуал академического концерта, Курентзис предложил свои, особенные ритуалы и практики, смыкающиеся со священнодействием. Похоже, он всерьез задался целью вернуть музыке сакральный смысл.

Можно, конечно, воспринимать бесшумное скольжение молчаливых фигур в черных рясах вдоль стен как маскарад — но пение, обтекающее вас со всех сторон в таинственном сумраке, звук, движущийся в пространстве, респонсории и антифоны хоров создают удивительные эффекты. Полумрак царит на всех этажах Дома радио — на концертах и даже на лекциях; на ступенях лестниц расставлены свечи, некоторые ощущают запах ладана. На входе посетителей настоятельно просят сдать смартфоны на хранение, заперев их собственноручно в маленьких ящичках-ячейках (к слову, точно так же поступали в Париже на премьере проекта Ильи Хржановского «Дау», в котором Курентзис сыграл главную роль). Или по крайней мере выключить их на все время концерта. Это важно; ничто не должно сбивать возвышенный настрой и отвлекать от музыки.

Музыка, которую слушают одновременно многие, производит тонкую настройку биоритмов и слабых электромагнитных импульсов — они имеют свою размерность и ритм, и во время слушания музыки биоритмы синхронизируются с музыкальными. Собственно, это и называется соборностью — когда все слушающие объединяются в одно большое ухо, точнее, в одно коллективное сознание. Но если рядом кто-то отвлекается, читая сообщения, отвечая на них или просто листая картинки — он не просто светит в глаза соседу, но и сбивает, разрушает синхронизацию ритмов. В сущности, это настоящий вандализм — только разрушается не скульптура или здание, но музыкальная композиция. Поэтому можно понять органическое неприятие гаджетов дирижером, который пытается научить слышать и слушать. Не просто музыку, но через музыку, посредством музыки — неслышный ход времени, шепот мироздания, гармонию сфер. Музыканты — те, кто умеет пощупать материю, вещество музыки руками — знают, что это возможно. Остается научить человечество или, по крайней мере, часть его, слышать музыку сфер, которую так уверенно описывали и Кеплер, и Пифагор — и к которой прислушиваются резиденты Дома радио.