В начале — и это было довольно ново в то время — в наших спектаклях люди на сцене что-то рассказывали о себе или мы старались привести зрителей в те места, где, как нам казалось, было интересно побывать. В обеих этих стратегиях есть то, что очень важно для нас и по сей день — прямой доступ к некоторой реальности, не опосредованной актером или авторским текстом. С тех пор многое изменилось, хотя некоторые наши спектакли по-прежнему проходят вне театра — как «
Утополис Петербург», например. Или люди со сцены делятся своим опытом — недавно я выпустил спектакль «Гранма. Тромбоны из Гаваны», он тоже был в юбилейной программе в Берлине. Это спектакль о кубинцах, рассказывающих о своих бабушках и дедушках, о революции, о том, как молодое поколение оглядывается в прошлое и что оно думает о вопросах социальной справедливости или, например, о централизованном энергоснабжении. Мы все еще используем эти методы, но кроме них придумываем и что-то новое. Мы стали применять новые технологии, которых 20 лет назад еще не существовало. Над некоторыми проектами мы работаем вместе с программистами. Например, в спектакле о разведке и спецслужбах
Top Secret International (State 1) благодаря интерактивному программному обеспечению зрители становились главными героями — и то, какие решения они принимали, или то, как перемещались по музею, определяло весь ход действия. В целом, я бы сказал, что за последние 20 лет мы усилили положение зрителя в театре.