Среди многих рожденных карантином и заигрывающих с искусством групп на просторах русских соцсетей, главной из которых остается американский Фейсбук, — «Изоизоляция» единственная оказалась по-настоящему массовой. Только она, отмечая месяц со дня основания — 30 марта — перешагнула сегодня рубеж в 570 тысяч человек, что свидетельствует о непреходящей любви народа к своему отражению и неутолимом желании оставить в искусстве собственный след.

«Желание-то у меня есть!» — оправдывался герой Марчелло Мастроянни в старой комедии Витторио де Сики, и зал смеялся. Вот и тут мы смеемся — не так часто, как хотелось бы, но ведь бывает. Мой личный чемпион — версия «Трех граций» Франсуа Буше, в которой место дебелых нимф заняли тощие куриные крылья с кудрями из сушеных гвоздичных бутонов. А вместо каменистого холма там — скомканный пакет.

Я не одинока в своих пристрастиях — у поста более 1700 комментариев, сплошь восторженных. Хотя такие посты скорее редкость, народ в основном подходит к делу всерьез: развешивает по стенам квартиры ткани, добиваясь подходящего фона, укладывает драпировки. Ван-эйковский «Мужчина в красном тюрбане» соблазнил сотни людей. Все думают, что это просто: навертел шарф, надел черное — и вуаля! Как бы не так. Но это если всерьез, как когда-то у фотографа Екатерины Рождественской — в начале нулевых каждый выпуск журнала «Караван историй», если кто помнит, украшался портретами известных людей, стилизованными под картины классиков. Страшнее выдумать нельзя, но публике нравилось. Главное, нравилось самим героям — такими себя хотели видеть политики, телезвезды, шоумены, а уж актрисам сам бог велел. Помню Ингеборгу Дапкунайте в «Девушке с жемчужной сережкой» — куда ей до «девушки» в «Изоизоляции»: там головка лука, из которой зеленые перья свисают как шарф.

К старому проекту «Каравана» апеллируют и критики «Изоизоляции», которые у нее, конечно, есть, и споры на эту тему в Фейсбуке — где ж еще? — идут покруче, чем про совриск.

«А разве проект “Изоизоляция” по своей сути и смыслу отличается чем-то от чудовищно омерзительной пошлятины из “Каравана историй” г-жи Рождественской?» — спрашивает из Берлина художник Дмитрий Врубель.

«Там очень редко, но отличные вещи бывают», — давит на справедливость московско-берлинский композитор Сергей Невский.

«Так и у Рождественской тоже. Вон Укупник какой прелесть» (Who is Mr. Ukupnik, попыталась, но не уверена, что смогла вспомнить я).

«В “Изоизоляции” пошире выбор референсов, — не унимался композитор, —Поллок бывает, например. Или Лихтенштейн».

Поллок однозначно удался, и пояснения автора поста, Татьяны Бондарук, тоже удались: «Слева — Джексон Поллок. “Номер 5”, 1948. Продана за $140000000. Справа — садовый кустарник “Спирея серая Грефшейм”. Своя. Бесплатно». Позабавило в этом споре мнение галериста Сергея Попова: «Да, это сниженная, “демократическая” версия Рождественской. Или такой примитивный постмодернизм. Но это неплохо, в условиях, когда люди вообще ничего не знают об искусстве. Мне вот интересно, поперло ли в других странах на карантине такое же народное творчество, и если да, то в каких. Наша же страна всегда была замечательна имитационной эстетикой — “Изоизоляция” прямо ставит жирный восклицательный знак этой фразе».

Взятая в кавычки «демократичность» отдельно прекрасна, но в этом емком замечании и остальное на уровне, особенно про «ничего не знают об искусстве». Как раз лучшие посты в «Изоизоляции» (не все, но многие) — самые ироничные, не позволяющие усомниться в хорошем вкусе авторов и их непафосном к себе отношении, сделаны профессионалами. Если заглянуть в их профили, в девяти случаях из десяти вы обнаружите архитекторов, художников, дизайнеров, историков искусства. Из их числа Ольга Москвина, автор прекраснейшего эксперимента на тему «Происхождения мира» Курбе (сделанного на 38 день карантина): тело красавицы выложено картофелинами, на причинном месте торчит железная мочалка вместо волос, макушка луковицы символизирует сосок на правой груди.

«Обнаружила один абсолютный шедевр — “Портрет Жанны Эбютерн” Модильяни, сделанный из женской ноги», — отозвалась искусствовед Галина Ельшевская. Другой портрет Модильяни, из женской руки, отметил Семен Файбисович.

Дмитрий Гутов успешно прикинулся каноническим портретом Ленина. Мария и Наталья Арендт в лондонской самоизоляции — автопортретом Дюрера. 13 человек специально собрались на Zoom-конференцию ради «Тайной вечери» Леонардо, и отдельно прекрасно, что собрание не было посвящено Пасхе (а ведь могло бы?), но наверняка стало поводом выпить.

Да, шедевров мало, их надо выискивать — или не надо, если неохота, но посмотрим правде в глаза, шедевров и на профессиональной поляне не так чтоб много. «Девиз агрессивного мещанства “Черный квадрат? Да я сам так могу” зазвучал совершенно по-новому», — замечает театральный критик Ольга Шакина, но разве в жизни он не звучит? Отражение есть отражение.

И подмеченные оратором национальные особенности России тут ни при чем: косплей — увлечение интернациональное. А это занятие все же сродни косплею. На всякий случай, объясню, что название родилось от costume play — игры, состоящей в перевоплощении, переодевании в костюмы героев аниме, компьютерных игр, фильмов, книг, в копировании их характеров и пластики, в розыгрыше сюжетов и сцен. Объемные картинки, пусть и статичные, сделанные дома или на даче, без использования рисунков и фотошопа — что это, как не замерший косплей.

Тут, конечно, можно вспомнить и выдающихся художников, примерявших на себя чужие образы — Синди Шерман, Ясумасу Моримура. Непревзойденного Владислава Мамышева-Монро — «Кафе “Элефант”» стоит перед глазами. В «Изоизоляции» кино, впрочем, запрещено — только арт. В редких случаях он может превратиться в художественный жест.