Неправы окажутся те, кто, будучи плохо знакомым с творчеством Оливье Ассаяса, на основе всех этих рассуждений вообразят себе утонченного архаиста, всецело преданного почтенным «классическим основам». Ассаяс на то и один из лучших современных режиссеров, что всегда был и остается — в самом взыскательном, самом кинематографическом смысле слова — чрезвычайно чуток к актуальной реальности. Его монтаж, мизансцены, работа с актерами, работа с цветом и звуком, — все в его фильмах точно соответствовало каждой конкретной эпохе (и потому ее диагностировало): его «Зимний ребенок» — чистые 80-е, «Ирма Веп» — 90-е, «Выход на посадку» — 2000-е, а «Облака Зильс-Марии» и «Персональный покупатель» и вовсе стали одними из центральных событий в мировом кино 2010-х, и никакая опора на немую короткометражку Фанка этому не помешала. (Тут, вдобавок к прочему, очень важную роль сыграла работа Ассаяса с Кристин Стюарт, — именно он обнаружил в ней актрису и очень современную, можно сказать — воплощающую своей органикой эпоху 2010-х, и по-настоящему большую; лучше, чем у Ассаяса, Стюарт сработала разве что лишь в недавних «Преступлениях будущего» Кроненберга, но у Кроненберга, кажется, все актеры всегда работают лучше, чем где бы то ни было еще, такой уж он человек.) Все свои оммажи классике Ассаяс, как и положено, поверяет современностью, и чем больше разнится оммаж с оригиналом, чем больше он ему противоречит, — тем острее и красноречивее оказывается диагноз, поставленный автором и эпохе, и органичному ей кинематографу. Нынешняя «Ирма Веп» — не исключение; и если фёйадовский оригинал дан Ассаясом как совершенство, то и главный вопрос, главную проблему его оммажа можно, например, сформулировать так: «Насколько сегодня все еще достижимо — и насколько все еще допустимо совершенство экранной формы?». От сатирических зарисовок нового ханжества до глубоко личного кризиса автора, от клинической картины киноиндустрии до сочувственного психологического портрета центральной героини, шведско-голливудской звезды Миры (в исполнении шведско-голливудской звезды Алисии Викандер), — все здесь, в конечном счете, сводится к этому вопросу. И тотальная смазанность всех повествовательных акцентов в построении сериала Ассаяса находит себе самое болезненное, самое беспощадное отражение в том, как построен сериал Видаля. Потому что в нем тоже — смазаны все акценты. Уже не повествовательные, тут римейк вроде бы точно следует фабуле исходника, — но режиссерские, постановочные, композиционные. Преклоняясь перед Фёйадом, то и дело сверяясь с его оригинальным материалом, оба его почитателя — Ассаяс и Видаль — идут наперекор всему его режиссерскому методу. Каждая из сцен, снятых Видалем, бесповоротно проигрывает тут же показанной Фёйадовской версии: в изобретательности, в изяществе, в стройности, в энергии; и наоборот, те немногие сцены, которыми Ассаяс подготавливает «образный прорыв» в своем сериале, — это как раз те немногие, что сняты в согласии с фёйадовскими принципами. И если Мира становится Ирмой, а у Видаля, судя по всему, получается если не весь сериал, то хотя бы тот небольшой клип, который он делает для себя и в одиночестве просматривает у себя дома в финале, — то это потому, что этим двоим удается, все-таки удается превозмочь ту рассеянность времени и расфокусированность душ, которые определяют инди-стиль ассаясовского сериала. Каждая из эпох, говорится здесь, по-своему интерпретирует Ирму Веп, в каждую она является по-новому, всегда оставаясь при этом собой. И если в сериале 2022 года Ирма Веп вновь смогла зажить, задвигаться, начать соблазнять, соблазняться, утверждать свою свободу, проходить сквозь стены и выситься над Парижем новой гаргульей, — то это, возможно, потому, что в ней, которая есть Великое Ничто, смогло сконцентрироваться и воплотиться то, иное ничто, — мелкое и вежливое, размытое и всеразмывающее, — что составляет текстуру и дух этой новейшей эпохи. И пусть это лишь гипотеза, предположение, рискованная трактовка. Но, согласитесь, это самая обнадеживающая гипотеза относительно 2022 года, которая только возможна. Как и положено лучшей злодейке в истории кино, Ирма Веп всегда несла одну лишь надежду.