Прошедший год — еще один в череде лет, наступивших после «золотого века» сериалов нулевых–десятых годов. Идеи исчерпаны, деньги в индустрии почти закончились, смена идеологических вех «лупит по площадям», уничтожая все сомнительное (с новейшей точки зрения) и пересматривая прошлые достижения. Никто не хочет рисковать — проекты закрываются после первого же сезона, пилотную серию могут не пережить даже, казалось бы, многообещающие «задумки»: вспомним, сколько спин-оффов «Игры престолов» находилось в разработке? Пять? Шесть? Где они все, включая личный спин-офф про Джона Сноу, где, вроде бы, все было почти готово? Где вообще былая стать и спесь HBO? Где прошлогодний снег. Даже «Дом дракона» не может выходить ежегодно. Телевизионное фэнтези, наобещав с три короба, сдулось до неприличия — иные высокобюджетные проекты, которые не были закрыты сразу, не столько живут, сколько агонизируют от сезона к сезону: корчится в сценарных муках несчастный «Ведьмак», не приходя в сознание, загибаются «Кольца власти».

Прошедший год уничтожил, кажется, самое понятие «флагмана индустрии». Произошло то же, что когда-то случилось с драконами в Вестеросе. Последний был размером с собаку. Иерархия отменена, поражения неотличимы от побед (хотя обычно все-таки наоборот), один телепроект стоит другого. Какой сериал может претендовать на первенство в номинации «душераздирающая история о профессиональных достижениях, полная крови, пота и слез, самоубийств и самоубийственных метафор»? — «Медведь» — безусловно (про молодого повара и его кухню). Но почему не «Хилы» — про молодого рестлера и его ринг? К тому же в последнем — Стивен Амелл (экс-«Стрела») и Шекспир (в любой последовательности). Мясо и там, и там. «Медведь» держится, «Хилы» ищут новый дом, их прикрыли.

Кстати, финал какого сериала может считаться «закрытием года»? Некогда головокружительных (не для знатоков финансовых рынков, конечно) «Миллиардов» — воссоединившихся напоследок с Дэмианом Льюисом, покидавшим шоу по личным обстоятельствам, и на скорую руку, нелепо и небрежно разобравшихся с новоиспеченным американским диктатором? Элегантной «Короны» — в начале подкупившей трогательной тонкостью? Ее авторы выжимали воду из камня, по капле цедя драматизм из бесконфликтных виндзоровских будней, но в конце, когда дело дошло и вправду до человеческой драмы, ударились в махровую сентиментальность. Но, может быть, тут корень зла в старомодности целевой аудитории, а у молодежи дела обстоят веселее — как там прошло закрытие «Полового воспитания», радовавшего прежде свежестью и смешливым нахальством? По нему мощно проехало катком «новой этики», и в финале зрителю был представлен на аптечных весах взвешенный утопический проект дружбы ежика с солнышком.

И это только если говорить о тех сериалах, которые умерли своей запланированной смертью и были похоронены с почетом. А сколько оказалось «внезапно смертных»?! После третьего (в самом деле неудачного) сезона закрыт «Воин» Джонатана Троппера (автора «Банши») и Джастина Лина — ностальгия по боевикам с Брюсом Ли и виртуозный монтаж динамичных драк — неужели исчерпанными оказались блеск и нищета Чайна-Тауна? После первого же сезона закрыт «Локвуд и компания» — боевое подростковое фэнтези о фантастическом Лондоне и его юных охотниках за призраками. И эти насильственные смерти совершенно не означают, что на место этих сериалов придут более захватывающие.

На какое-то время — до следующего за золотым серебряного века сериалов — придется, похоже, признать, что события для одних зрителей ничтожны для других, а на смену массовому ажиотажу и ожиданиям пришло в лучшем случае рассеянное любопытство. Грандиозное (для некоторых) камео Дэвида Теннанта в новом «Докторе Кто» весит не больше занятного возвращения Джона Хэмма в новом «Фарго» или Пола Уэсли в «Звездном пути» — и все они вместе в глазах другой части аудитории не стоят и одного лисьего хвоста вышедшего второго сезона корейского «Сказания о Кумихо», где снялся неподражаемый Ли Дон-Ук. И что знают поклонники блистательно саркастичных шпионских «Медленных лошадей» с Гэри Олдманом (отличный у них третий сезон!) о переживаниях зрителей аниме под названием «Кот, мастер на все лапки, снова грустит»?!

Поэтому все итоги телевизионного года — приблизительны, принципиально неполны и субъективны. И все-таки.

1. «Наследники»

Блестящий тяжеловес HBO, создание Джесси Армстронга, покинул нас после идеального завершения четырехгодичного изматывающего семейного кошмара. Медиа-империя Логана Роя содрогнулась в финальном пароксизме, породив на свет очередное чудовище в статусе президента. За четыре сезона зрители успели несколько раз переменить мнение о членах «королевского» семейства Рой — в первом сезоне богатые наследники казались выродками, едва ли не дегенератами, а сам Логан — глыбой и матерым человечищем. Но в дальнейшем сестра и братья успели побыть и хитроумными интриганами, и — неожиданно — расчетливыми профессионалами, и трогательными беззащитными сиротами, и законченными подонками, и даже просто людьми. А сам Логан совершал размашистые шаги от современного короля Лира до злобного ничтожества и обратно — и кажется, что авторы сериала извлекли все возможные комбинации из молниеносно складывающихся и распадающихся семейных микросоюзов, чтобы в финале прийти к закономерному краху и смене династии. Блестящие актерские работы (предсказуемо безупречные — Брайана Кокса и Мэтью Макфэдьена, но едва ли не дороже внезапная, филигранная — Джереми Стронга), сценарий, в лучших своих поворотах проверяющий на прочность ваши представления о пределе человеческой подлости, и режиссура — не пропустившая ни единого уклончивого или затаенного актерского вздоха. Это было весьма впечатляюще, и наследников у «Наследников» не сыскать.

2. «Одни из нас»

Не так много осталось на телевидении шоу, обладающих по-настоящему длинным сериальным дыханием, то есть таких, где история разворачивается на ваших глазах плавно, без судорог, не собираясь обрываться и даже не намекая на близость финала. Создатели хоррора по популярной компьютерной игре отправили в долгий путь девочку Элли (Бэлла Рамзи), чья кровь может оказаться спасением человечества, и ее сурового спутника Джоэла (Педро Паскаль) — с таким подкупающим стоическим спокойствием и взвешенным ритмом, словно землю не поглотил ужасный вирус, превращающий людей в грибы (а ведь Курехин предупреждал!), словно атаки новообращенных кровожадных опят не соперничают с нападениями ходячих мертвецов и словно каждый сериал не может быть внезапно закрыт после единственного сезона. Помимо наслаждения вспышками изобретательного насилия, сериал сулит удовольствие от упражнений в моральной стойкости — свойственной тем, чьи испытания всегда длятся на несколько минут дольше, чем это, казалось бы, можно вынести.

3. «Позолоченный век»

Второй сезон американского «Аббатства Даунтон» — многоопытный Джулиан Феллоуз делится с Новым светом методами исторического сериала Старого. Внимательное следование за политическими, социальными и культурными событиями эпохи, вкус к модам и нравам, анекдоты и городские сплетни из жизни первых семейств страны, тонкости этикета, нюансы зарождающихся общественных трендов, в каждой фамильной серебряной вилке — отражение конфликтов времени, а в каждой дамской шляпке — квинтэссенция похороненных и возрожденных надежд. Нет поместий, переделанных из разоренных аббатств, зато есть город Нью-Йорк (по дорожкам Центрального парка можно проехать на груженой телеге), в дома на лучших улицах поселяются представители «новых денег», тесня наследников «старых денег» и гигантских долгов, с немыслимыми интригами нуворишей против консерваторов открывается Метрополитен-опера, чернокожие северяне едут на Юг, чтобы написать статьи о тамошней (невероятной уже для них) жизни бывших рабов, барышни откладывают выгодные браки, чтобы стать учительницами или журналистками, английские герцоги (даже самые дурацкие) нарасхват, но все же не так, как настоящие английские дворецкие. Молодой Оскар Уайльд присутствует на американской премьере своей смехотворной ранней пьесы о революционерах. Дамские платья и шляпки бесподобны — буквально, поскольку художники по костюмам, изящно оттолкнувшись от моды 1880-х годов, вообще-то резвятся вовсю. (Хотя, разумеется, никогда не позволят себе карнавальные вольности «Бриджертонов»). Это стильно, комфортно и умиротворяющее. Почти идеально.

4. «Чудотворцы»

После четырех лет сериал Саймона Рича был закрыт, но сделанного достаточно: это было очень смешно. Четыре, не связанных между собой ничем, кроме команды авторов и актеров, сезона: про Небесную канцелярию, где два незадачливых клерка (Дэниэл Радклифф и Джеральдин Вишванатан) стараются ничего не натворить и творят Бог знает что. Впрочем, нет, Бог как раз не знает: Стив Бушеми сыграл старого хиппи — Создателя — до боли реалистично, судя по тому, что стало нынче с его миром. Во втором сезоне вся компания переместилась в Средневековье и с прежней комической невозмутимостью принялась обживаться среди романтической антисанитарии (Бушеми сделался потомственным золотарем и предназначал в наследство дочери семейную дерьмочерпалку). В третьем сезоне священник Дэниел Радклифф вел караван с первыми поселенцами по просторам Дикого Запада, а Стив Бушеми принарядился и сделался особо опасным преступником. В четвертом сезоне закономерно настал конец света, и вся троица оказалась в пространстве «Безумного Макса», не теряя, однако, присутствия духа. Девица Вишванатан (сколько упорства и осознанности в актрисе, которой наверняка предлагали взять благозвучный псевдоним!) оказалась замечательной комедианткой, которая извлекает комическое не из трюков, а из оценок, оставаясь современной молодой женщиной с прогрессивными взглядами даже под грозным именем Фрейи Экзальтады в постапокалиптическом мире. Стив Бушеми окончательно сделался философом, Даниел Радклифф окончательно перестал быть Гарри Поттером, а перевод Кураж-Бамбей привычно прекрасен. Вполне достойно конца света.

5. «Слово пацана»

Сериал Жоры Крыжовникова взорвал аудиторию, вскрыл наглухо, казалось бы, запечатанные хранилища с ностальгией по «лихим» (нищим, опасным, но вот уже почти совсем свободным) временам, и породил жаркие споры. Спорили почти обо всем: верно передал эпоху или нет, правильная песня группы «Комбинация» или неправильная, ласковый май или неласковый, АУЕ или ЦК ВЛКСМ, прилично ли смотреть шоу про казанских гопников столичному буржую, можно ли брать пример с главных героев или не стоит все-таки, тот персонаж сериала на самом деле втайне хороший или этот (и ведь с доказательствами!), что лучше — первая восьмая серия или вторая восьмая серия (кто не понял, тот поймет), что будет с выжившими, а что могло бы быть с погибшими. Не спорили, кажется, только о фактуре, кастинге, ритме, мизансценах, движении камеры, монтаже — главное, совершенно не спорили о монтаже! Потому что при всех вопросах к сериалу Крыжовникова, «Слово пацана» — это настоящее телевизионное кино. Остроумие режиссерских решений компенсирует туповатость простодушных героев, щегольство стремительно движущейся камеры спорит с тощим бытом, унылыми совковыми пейзажами и нищетой несчастных оборвышей, легкое дыхание авторской интонации милосердно облагораживает безысходность антропологии (нет там никакой «романтизации», она вся израсходована на красавчика Сашу Белого). А монтаж делает, что положено: формирует повествование не как экскурс в недавнюю историю, а как рассказ о дне сегодняшнем. Когда вздрогнуло время, забилось в судороге, едва ли не готовое снова начать куда-то торопиться после долгих застойных лет, и когда главным — и в жизни, и в кадре — стало вдруг желание и возможность бежать. Герои «Слова пацана» бегут чаще и «кинематографичнее», чем дерутся, а снег там движется так, что потихоньку становится воздухом. И другого воздуха не будет, а, может, и этого довольно.