Знаток поэзии Серебряного века, профессор Иерусалимского университета Роман Давидович Тименчик как-то посетовал на то, что книг по истории русской литературы пруд пруди, но нет ни одной об истории ее читателей — как будто их не существует в природе. В истории искусства царит та же несправедливость: художникам, кураторам, критикам воздано должное, но коллекционерам, без которых всем этим одилонам редонам, харальдам зееманам и прочим климентам гринбергам было бы несдобровать, внимание уделяется постольку-поскольку. Конечно, и в нью-йоркском Метрополитен, и в парижском Жакмар-Андре, и в петергофском Музее коллекционеров о собирателях прекрасного не забывают, однако еще недавно считалось хорошим тоном не преувеличивать их роли в истории искусства. Считалось, что в обиду они себя не дадут, мы же им и так благодарны за сохраненные до наших дней шедевры. Считалось, что по достоинству оценить вклад того же Рудольфа в собрание венского Музея истории искусств, где в силу обстоятельств оказалась его коллекция, способны только подлинные конессеры — такие, как сам Аби Варбург, или ему подобные обитатели Олимпа.

В наши дни, все-таки, так думать не принято. Коллекционеры теперь больше не кормильцы и не дежурные, а искусство коллекционировать произведения искусства становится все более изысканным, значимым и азартным занятием. В том числе и в наших палестинах, где с советских времен существует традиция устраивать выставки частных коллекций в том же Манеже, который в брежневско-романовские годы уже был реконструирован как выставочный зал, но еще не превращен в кунстхалле, каким он стал сегодня. Частные коллекции сыграли пока что не до конца оцененную роль в истории советской культуры. Собрание Жевержеева стало основой Театрального музея. За приобретенные Щукиным и Морозовым во Франции картины шла борьба между несколькими музеями-грандами, закончившаяся победой Эрмитажа, который обладает роскошной коллекцией французского искусства конца девятнадцатого–начала двадцатого веков. Не так давно — вскоре после открытия в Булонском лесу нового большого арт-центра Fondation Louis Vuitton, — выставка картин из собрания Щукина стала большим событием в жизни Парижа, где еще никому не удавалось заскучать. Ну а четырехчастный блокбастер «Дары», которым Русский музей отпраздновал этим летом годовщину со дня своего основания, не только запомнился публике, но еще долго будет стимулировать нынешних коллекционеров пополнять музейные собрания. «Дары» закрепили успех предыдущих масштабных проектов: полтора года тому назад в том же Русском были показаны вместе три частные художественные коллекции, а Главштаб Эрмитажа постепенно превращается в штаб-квартиру Марка Башмакова — петербургского коллекционера «книги художника», чье собрание представлено теперь на постоянной экспозиции.

KGallery уже не первый год диктует моду в выставочной жизни Петербурга, то и дело десантируясь со своими проектами в Москве. В коллекции основателей этой галереи Владимира и Кристины Березовских есть много вещей, которые украсили бы залы любого известного музея. В силу ряда обстоятельств ни Русский, ни Третьяковка, ни Эрмитаж не способны заниматься пополнением своих собраний столь же споро, как это делает эта совсем небольшая, по сравнению с музеями-тяжеловесами, институция. В KGallery проходят выставки одна другой интереснее: от ретроспектив мирискусников и членов Ордена нищенствующих живописцев до забавного бенефиса Виктора Цоя и триумфа графики Бориса Хитрука, чье имя увековечено в титрах «Винни Пуха», «Бонифация» и «Топтыжки».

Нынешний проект посвящен истории петроградских, ленинградских и петербургских коллекционеров. Он охватывает период с конца девятнадцатого века до перестроечного времени. На двух этажах представлены наиболее репрезентативные работы из многочисленных частных коллекций вместе с биографическими сведениями об их владельцах. Это дань почтения тем, кто последние полтора века пытался на свой лад строить историю русского искусства. Многие из этих вещей хранятся в музеях: и известных, и провинциальных, — судьбы их сложились по-разному. Некоторые были рассредоточены по другим частным собраниям. Есть и те, что остались в семьях, где и по сей день ими дорожат.

Среди героев выставки — прославившиеся своими коллекциями на весь мир княгиня Мария Тенишева, чье собрание крестьянского искусства — основа Этнографического музея, или Михаил Боткин, которому удалось собрать редкие картины мастеров итальянского Возрождения и около ста работ Александра Иванова. Есть фигуры, без которых сложно представить сообщество петербургских коллекционеров: например, легендарный Иосиф Рыбаков. Он и многие его современники не пережили тридцатых, погибнув во время сталинских чисток. Была уничтожена не одна коллекция, однако те, кто выжил, остались верны прежней страсти.

Эта выставка и выпущенное к ней двухтомное издание заложили основы истории коллекционирования искусства в России. KGallery, как и в некоторых своих прежних проектах, вновь сделала то, что по статусу и по возможностям подобало бы сделать солидным музеям. Похоже, у нас особенный путь даже в искусстве, и этому остается только радоваться.