Есть сериалы, которые вы смотрите, потому что их смотрят все, бурно обсуждают, и нельзя же не соответствовать. Они могут вам даже понравиться. Есть сериалы, которые вы смотрите, потому что они были сняты в «великое сериальное время» с конца 1990 по середину 2010-х — и проще найти то, что вы пропустили тогда, чем сейчас пытаться отыскать что-то стоящее, выжимая воду из камня. Есть сериалы, с которыми вас связывает что-то личное (тема, актриса третьего ряда на заднем плане, знакомые локации т.д.). Есть сериалы, в просмотре которых вы признаетесь только самым близким, да и то, собравшись с духом. Но есть такие, которые вроде бы служат лишь «крепким нейтральным фоном»: с ними можно скоротать вечер, их вы никому не будете советовать с горящими глазами, досадуя, что «ну никто же этого не увидит!», и, тем не менее, иногда именно такие негромкие, ненавязчивые работы достойнее всего служат одной из основных целей телевидения: повествовать и тем самым утешать. Рассказывать страшные истории суровыми зимними вечерами.

Так получилось, что в нынешнем телесезоне сошлись целых три сериала, объединенных одной философией, одной интонацией, одним стилем — за которыми несложно предположить единство авторской воли. Заканчивается третий сезон «Йеллоустоуна», начался первый сезон его приквела под названием «1883», продолжается показ «Мэра Кингстауна». И, по слухам, недалек день премьеры «6666», спин-оффа «Йеллоустоуна». Все это — Тейлор Шеридан, сценарист, продюсер, режиссер. Личность его крайне примечательна — точнее, он ее таковой сделал. Его судьба — квинтэссенция американской истории успеха, до такой степени, что в ней все время ждешь какого-то подвоха, слишком уж много тут и успеха, и Америки. Шеридан родился на ранчо в Техасе, семья вскоре разорилась, и ранчо не стало. Подался в актеры, снимался в эпизодах на телевидении, мелькнул в «Сынах анархии» в крошечной роли полицейского, — и понял, что с этим все. С горя сел писать сценарий — и тут неожиданно начало получаться. Потом был полнометражный «Сикарио» (в отечественном прокате — «Убийца», а теперь уже есть и «Убийца-2»), затем «Любой ценой», номинации на «Оскар». В 2018-м вышел первый сезон «Йеллоустоуна» — целиком авторский, где Шеридан выступает не только как шоураннер и сценарист, но и как режиссер. А в 2021-м на телевидении и вовсе случился прорыв. Для полноты картины стоит добавить, что «Мэра Кингстауна» Шеридан взялся писать во время творческого кризиса. Оригинальный отдых для настоящего ковбоя. И хотя сюжет «Мэра» далек от ковбойский будней, очевидно, что его автор — тот же самый парень, который заявил, что ни за что бы не уехал со своего техасского ранчо, если бы банк его не забрал.

Все три истории Тейлора Шеридана — это, по сути, истории заповедников. «Йеллоустоун» — финальный акт драмы семьи Даттонов, потомственных владельцев огромного ранчо в Монтане в непосредственной близости от первого национального парка. Финальный — потому что на эти роскошные земли претендуют крупные корпорации, которым власть, деньги и извивы судебной системы позволяют откусывать куски от девственных территорий. Рано или поздно у них все получится: оставшихся индейцев окончательно запрут в резервациях, от нетронутой природы сохранят несколько пейзажей для рекламных постеров, все остальное будет заполнено казино, аэропортами, коттеджами и торгово-развлекательными центрами. «Дачи и дачники — это так пошло!» — непременно воскликнули бы ковбои Монтаны, если бы на досуге читали Чехова.

Джон Даттон, хозяин земли, — последний рубеж на пути всепоглощающей пошлости. «Я — противоположность прогресса», — говорит он, баллотируясь в губернаторы. «Противоположность прогресса» — не деградация, а ежедневная война за каждый холм и пригорок, за пастбища для лошадей и коров, леса для зверья и реки без канализационных стоков. За простор божьего замысла. Не впервые возникшая проблематика — ни в мировой истории, ни в кино. Сторонники прогресса в качестве контраргументов в основном предъявляют идею равного доступа к природным благам. Что на деле означает возможность воткнуть посреди диких красот элитный гольф-клуб или попросту опустошить территорию почем зря. Пока Джон в седле, а его дети (никак не вровень с титанами прошлого и героями фронтира, сомневающееся, глубоко и разнообразно травмированное поколение) из последних сил врастают в эту землю, — у гармонии бытия есть шанс продержаться еще хотя бы день. Все остальное в «Йеллоустоуне» — вдохновляющие медленные пейзажи, будни животноводства, вооруженные стычки с бандитами всех мастей, от придорожных до корпоративных, нехитрые (но беспроигрышные) секреты сурового мужского воспитания (от зуботычины до разговоров по душам с применением метафор) и демонстрация чудес ковбойского мастерства на родео и вне его. В общем, нарядно и в шляпах.

Даттона играет Кевин Костнер, чьи заслуги перед Диким Западом не ограничиваются «Танцами с волками» — он вдобавок еще и певец, до сих пор играет в кантри-группе. На пространствах шеридановского запада рокеров и исполнителей кантри-музыки хоть отбавляй: соавтор «Мэра Кингстауна» Хью Диллон — вокалист канадской хард-рок-группы, главного героя «1883» играет кантри-певец Тим Макгроу, а его жену — его жена Фейт Макгроу (Хилл) — тоже известная певица кантри. Видимо, нельзя так просто взять и не запеть кантри, снимаясь у Тейлора Шеридана. Зато дочь Даттона в «Йеллоустоуне» играет Келли Райли — никакая не певица, а (почти совсем наоборот) британская актриса. Ее истерзанная физически и психологически, мрачная, озлобленная, фантастически живучая и невероятно обаятельная трагическая героиня — лучшая актерская работа во всех мирах Тейлора Шеридана (и далеко за его пределами тоже). Соперников у нее не предвиделось, пока «Мэра Кингстауна» не начал играть Джереми Реннер.

«Кингстаун» — тоже своего рода заповедник. Маленький городок, со всех сторон окруженный федеральными тюрьмами. Замкнутое пространство. Население — бывшие и будущие заключенные, их охранники, этнические банды и малочисленные «миряне», волей жестокой случайности попавшие в замес. А посреди всего этого — тот самый самопровозглашенный «мэр», Майк Макласки (Реннер) — уже отсидевший, уже «бывший», но изо дня в день продолжающий (за некоторую плату) решать проблемы тех, кто внутри тюрем, и тех, кто пока на воле. Кингстаун расползается по швам, раздираемый конфликтами бандитов, полицейских, маньяков, наркоторговцев и насильников, и только Макласки, мечущийся от одного лагеря к другому, ведущий переговоры, заключающий сделки, приносящий соболезнования, раздающий удары и советы и стреляющий в упор, способен если и не водворить всеобщее спокойствие, разумеется, то хотя бы на несколько часов, дней, а то и недель вручную отдалить миг, когда хаос окончательно затопит улицы. Все остальное время он рассматривает звездное небо вместе с добродушным гигантским пухликом, стоящим во главе одной из банд, исследует нравственный закон прикладными методами, да кормит зефирками пришлого медведя в лесу. Шансов на счастливый конец здесь не больше, чем в «Йеллоустоуне» — положение безвыходно, взрыв неизбежен (как в любой замкнутой системе), вопрос лишь в обреченной неутомимости индивидуальных усилий.

У героя Джереми Реннера все еще хватает душевных сил на то, чтобы каждый раз возмущаться несправедливости, бледнеть и ужасаться тому, что один человек способен сотворить с другим. Несколько лет назад актер уже снимался у Тейлора Шеридана в фильме «Ветренная река», но, пожалуй, еще более важно тут, что он играл в «Повелителе бурь» Кэтрин Бигелоу — сапера-добровольца, раз за разом возвращающегося в военный ад, потому что кто-то же должен (или больше некому, или ему это нравится, или он в этом лучше всех, или все сразу). Майк Макласки у Реннера — тот же «стоик в аду». К концу первого сезона (наличие второго под вопросом) в «Мэре Кингстауна» вещи начинают называть своими именами. Слова «ад», «хаос» и «дьявол» встречаются чаще всего.

В «1883» «хаос правит всем» с самого начала. Приквел «Йеллоустоуна» рассказывает о том, как семья Даттонов оказалась на Диком Западе и обосновалась в Монтане. Повествование, как всегда у Шеридана, неспешно, подробно, поселенцы идут вместе с длинным обозом, терпя лишения, теряя в пути людей, подвергаясь нападениям бандитов, диких животных, змей и так далее. Джеймс Даттон (Макгроу) подготовлен к этому пути лучше многих, его семья переправится через реку, он дойдут. Мисс Эльза Даттон — восторженная юная умница, чей внутренний монолог служит зрителю проводником в этом путешествии. Открытия, которые делает девушка, серьезно укрепили бы в нас веру в особые дарования Даттонов (вероятно способствующие их жизнестойкости), если бы сериал не начинался с нападения индейцев на караван, после которого надежда ускакать в закат становится призрачной. Возможно, замечательными философскими рассуждениями с нами делится мертвая девочка — та, которой не удалось добраться до благословенных земель Йеллоустоуна. Возможен и иной вариант, важно лишь, что ни один из них не является «чрезмерно жестоким», поскольку жестокость — основа мира, которому принадлежат герои. Именно таким этот новый мир и видит Эльза: одновременно девственно прекрасным и смертоносным, вдохновенно свободным и предельно равнодушным, в каждую секунду своего существования полным невероятного очарования и безграничной жестокости. Любуясь красотой пейзажа, девочка называет этот мир адом.

Мисс Даттон не видела фильмов Вернера Херцога, возможно даже, что Тейлор Шеридан тоже не видел ни «Агирре — гнев Божий», ни «Фицкаральдо», однако он пришел к мыслям, схожим с идеями великого режиссера. В «1883» важно, что телевизионному изображению удалось хотя бы отчасти последовать за текстом и слова о «земле, которая просто впитает пролитую кровь» (оставшись безразличной к человеческому страданию) сделать пластически убедительными. Красота и смерть не просто чередуются в кадре друг с другом, но неразрывно связаны, человеческие муки обыденны, насилие тотально, а природа свежа и ошеломляюще прекрасна. На классический вопрос: «Как был завоеван Дикий Запад?» Тейлор Шеридан дает ответ: никак. Завоевание — лишь иллюзия. Дикость неистребима, она просто меняет свои смертоносные формы. Что совершенно не отменяет вечной потребности человека стремится куда-то вперед с редеющим караваном.