Когда в 2006 году франшиза была перезапущена, вышло «Казино Руаяль» и Джеймсом Бондом стал Дэниел Крейг, многие (и автор этих строк в том числе, причем изо всех сил протискиваясь в первые ряды) выражали недовольство и даже возмущение. «Не тот». «Не такой». «Не подходит». А также «да ну что это в самом деле» или вообще «тьфу». Что ж, сейчас, 15 лет спустя, когда завершился и этот, крейговский цикл и дистанция взгляда из критической в одночасье стала исторической, — должен признать, что, как и во многих других случаях, связанных с образными рядами в блокбастерах, авторы были правы, а критики — не очень-то. Да, Дэниел Крейг — очень и очень средний актер (для англичанина — прямо-таки на удивление), даже по сравнению с Муром, Броснаном и Далтоном, не говоря уж о Коннери. Да, его тогдашнее, дебютное заявление «падать с пятого этажа, бодро вставать и смахивать пылинку с лацкана — это не мой стиль» выдает вопиюще непрофессиональное отношение к делу (с какого переляху актер вправе подгонять персонажа под свой стиль поперек канона?). И да, в нем нет и следа той победительности и того лоска, которые, казалось, от Джеймса Бонда не просто неотделимы — он прежде чуть не из них одних и состоял. Что уж там — в отличие от Коннери, Далтона и Мура, он, в самом обыденном смысле, попросту не красавец. (Ах, какой Бонд, по тем-то временам, мог получиться, скажем, из Идриса Эльбы!..) Все это очень важно для критиков, которые говорят о фильме как продукте/произведении. И куда меньше — для историков, которые видят в фильмах симптомы и свидетельства. Которые наблюдают, как время артикулирует себя через экранные проявления. Особенно — через не-авторские, где ему, времени, ничто не помехой. Поточные. Низовые. Многотиражные. Вроде бондианы.