Если сравнить исполнения Пятой — много разных, очень разных, — то окажется, что они отличаются друг от друга не настолько, как в случае с другими бетховенскими симфониями. История музыки словно бы спрессовала Пятую симфонию в монолит; вскрыть его сложнее других, да и незачем, ведь его содержание давно известно всем в авторских выражениях, не подлежащих сомнению и крепких как само оркестровое письмо: от мрака к свету, через борьбу к победе. Эмблематичность Пятой симфонии всю дорогу, насколько нам известно по звукозаписи, мешала музыкантам, даже самым великим, проявить себя.

Особенно автор ограничил свободу дирижера и оркестра в первой и последней частях. В них, как кажется, почти нечего интерпретировать, ведь просто играть, чтобы было слышно все что написано, — уже нелегкая задача. Обе они выворачиваются в пароксизме, в чистом аффекте. В первой части это «Cуровая обстановка. Военная обстановка… Почти атака или бой», говоря словами Александра Введенского. А в финале это крайнее усилие, чтобы удержаться на пике победы.

И начальное аллегро с огнем, и финал с его внутренним милитаризмом являют многофигурные композиции, до отказа заполненные персонажами. Им и повернуться-то негде, настолько успешно Бетховен избавился от сколько-нибудь избыточных деталей, настолько ладно расставлены силуэты, будто в рисунках Эшера, не имеющих фона и второго плана, а лишь рельеф, сердцевину.

Есть и технические, инструментальные причины, ограничивающие исполнительский то ли полет, то ли произвол (как вам больше нравится). Оркестровая фактура плотно пригнана, почти без пробелов и цезур, темпы взвинчены, сквозная пульсация мешает дышать; наконец, двухдольный метр, в отличие от трехдольного, не слишком благоприятствует метрическим и агогическим изыскам.

А вот обе средние части Пятой противоположны крайним по всем перечисленным пунктам; как раз там мы в основном и находим разнообразие дирижерских трактовок. Другое дело, что эта симфония устроена нарративно, так что начальная и конечная точка рассказа весят больше и запоминаются крепче, чем его промежуточные фазы.

Исполнение musicAeterna и Теодора Курентзиса выше любых похвал; описанию его выдающихся достоинств можно было бы посвятить несколько полос. Впрочем, это тот уровень, к которому они приучили нас предыдущими релизами. Вопрос здесь уже не в качестве. Дирижер и компания Sony Classical начинают бетховенский цикл этим синглом, хотя вполне могли бы издать вместе с Пятой еще какую-нибудь симфонию, как это повсеместно принято. Но нет, они желают сфокусировать наше внимание на исключительном статусе опуса 67 — и, видимо, на том, что они собираются сказать о нем новое слово.

Так и произошло со Скрипичным концертом Чайковского или его Шестой симфонией, а до того — с Четырнадцатой симфонией Шостаковича, моцартовскими Реквиемом и «Свадьбой Фигаро». В них Курентзис открыл новые возможности для мысли, достиг поляризации чувств, действуя порой на грани, а то и за гранью так называемого (и напрасно) хорошего вкуса.

Здесь же нашла коса на камень.

Если бы меня попросили выбрать образцовую Пятую, я без колебаний указал бы на трактовку Курентзиса. Предельная четкость артикуляции и фразировочное напряжение, тембровое богатство, невероятные ансамблевые подвиги, живые осмысленные темпы, — словом, лучше быть уже не может.

Но если бы меня спросили: какая Пятая самая современная, содержательная, животрепещущая? Где дирижеру удалось выразить нечто новое, пусть даже вопреки самой авторской воле? — я бы ответил, что это одна из последних записей Николауса Арнонкура и Concentus Musicus Wien. В ней изобилие внезапных подробностей сочетается с неслыханной свободой дыхания, достижимой разве что в ансамблевом музицировании, а не оркестровом: этого альтернативного Бетховена не посмела держать за глотку никакая судьба.

Шедевры музыки прошлого давно вышли в тираж. Они настолько заезжены и настолько доступны, что сегодня нам нужно больше интерпретации, чем когда бы то ни было; и Курентзис — в полном соответствии со своим образом и лично высказанными намерениями — выглядит одним из очень немногих музыкантов, способных на радикальные спасательные операции. Мы еще станем их свидетелями в следующих релизах бетховенского цикла Sony и musicAeterna.