Как показывать современное искусство сегодня? И как на него смотреть? Сообщество Современных Сибирских Художников, представившее выставку «Сибирская готика», создает условия, созвучные времени: смотреть на искусство можно через прутья решетки, преодолевая взглядом поволоку колючей проволоки — то ли обезвреженную густой флуоресцентной монтажной пеной, то ли, напротив, перенизанную игрушечной плотью. Силясь, вглядываться вперед — и спотыкаться о «Философский камень» Вадима Соболева, который лег тяжкой ношей, объявив превосходство эстетики утраты иллюзий. Озираться, замечать — «Больше не могу» (аффирмация-интервенция Гриши Шарова). Смотреть куда-то ввысь, где дребезжит в лазури золото (и огонечки небесных свечей снова борются с горестным мраком?), где нежностью цветет цианотипия Анастасии Безвершук, куда не пробраться никак. Проход запрещен.

Сообщество Современных Сибирских Художников с иронично-многозначной аббревиатурой СССХ и колким астериском-снежинкой, вызывающим в памяти давнюю работу Дамира Муратова «Соединенные Штаты Сибири», возникло в Петербурге в прошлом году. С одной стороны, это самоорганизация, — пусть и инициированная кураторской единицей, Полиной Слепенковой, — но становление которой зависит от усилий и энтузиазма всех художников-участников. С другой стороны, — галерея, не скрывающая коммерческих амбиций и успехов, после череды ярмарок только что дебютировала на Cosmoscow. Транссибирское искусство — а давайте не будем забывать, что Сибирь представлена множеством регионов, каждый из которых обладает своими спецификами — по-прежнему известно постольку-поскольку. Новоявленная, но уже популярная ярмарка SCAN, Сибирский архив современного искусства Ирки Солзы, исследования и художественные проекты Лукии Муриной и Лолиты Моисцрапишвили, поддерживаемые в том числе все тем же Фондом Cosmoscow, конечно, не позволят оговориться, что художественная жизнь Сибири находится вне зоны видимости, однако в близорукой петербургской оптике она все-таки остается почти слепым пятном. Впрочем, нигде, кроме заведомо не понятной, маргинализированной и необозримой terra ignota, и не могло бы расцвести такое явление, как сибирская готика.

Брать на веру предпосылки выставки из истории архитектуры ни к чему. Хотя неоготика и распространена в Сибири в виде многочисленных костелов, построенных польскими общинами, а также явлена эклектичным центром Томска, это течение не определяет ни облик сибирских городов — и даже, пожалуй, уступает по популярности изобретательному сибирскому барокко, — ни выставочную концепцию. Бестиарий Паши Пошукая и терновники-краббы керамики Анны Рейнхардт рождены реинкарнациями субкультуры и юмором «Страдающего Средневековья» — авторы СССХ продолжают дело старших умельцев сибирского гротеска и мем-мастерства, среди коих, например, Василий Слонов и группа «Синие носы». Готический роман оборачивается зловещими таежными историями (не так уж важно, сродни страшилкам об огородных аномалиях на YouTube или в духе новой якутской волны) и интерпретациями шаманистских мифов и атрибутов (маски и эко-кольчуги Йэн Сур, деревянные вместилища духов и говяжьи желудки Амгалана Ринчинэ), современным суровым фольклором и щемяще будничными свидетельствами заброшенности, оставленности, изоляции далекого холодного края. Есть такое слово: «зыбель» — псковско-тверской диалектизм, который не имеет к сибирским говорам никакого отношения, но тем не менее довольно емко описывает болотно-городские монохромные пейзажи Янины Болдыревой из серии «Солнце во время урагана». Вязкие мотивы этих масляных монотипий: летящие в никуда качели (зыбели) и трясина (тоже зыбель), посреди которой возникают зубчатые клетки и клетки-панельки (будто бы с бойницами) — в вихре беззаботности мечется стихийная печаль.

Наконец, сибирская готика — еловая готика русских равнин — это стрельчатый лес, в котором легко заплутать, на подступах растут могильные цветы, а в чащах предаются грызне неведомые дикие твари. «Офелии» Александра Романова — жутковатой призрачной живописи с «проростками» сухоцветов — вторит, адресуя поэтическую, но безжалостную реплику «Отдай меня цветам чтоб проросли», трафарет анонимного автора, известного как Шум Розовый. В ландшафте СССХ ярко выражены два типа мрачного леса: кропотливо-фотореалистичный в гамме приборов ночного видения, нарисованный карандашами Александром Мортаевым, и витиеватый, декоративный, бескрайний паттерн «звериного стиля», освещенный черным солнцем и исполненный акварелью и линерами Александром Блосяком. Поверху вьется «колючка», тайга под егозой: уже упомянутая пенитенциарная гирлянда тоже оказывается частью Красной книги местной флоры — художник, выступающий под именем Danil Danot, назвал свой объект «Цветущей веткой миндаля».

Траектории взгляда на Сибирь столь же протяжны, путаны и подвижны, как местные исторические маршруты. Номады-кочевники и колонизаторы, ссыльные, изгнанники и вынужденные переселенцы, восторженные иностранцы и привокзальные торговцы, те, кто оказался в эвакуации, и те, кто с энтузиазмом отправился строить на века, — у каждого свой Великий Сибирский путь. «Сибирская готика», как и подобает, эти великие переселения и перемещения не игнорирует. Хулахуп железной дороги левитирует вокруг безмятежного персонажа наивного полотна Паши Пошукая «Бегом по поездам». Его же объекты «Акулы бизнеса» и кресла «Посидим на дорожку» изготовлены из набитых синтепоном клетчатых сумок — главных атрибутов челноков, героев российской свободной торговли китайским ширпотребом 1990-х годов. Иному направлению следует Янина Болдырева. Ее знаменитый проект «Теплушка», представленный на выставке только видеоартом, основан на травматической семейной истории: ссылке прадеда, депортации бабушки, собственных попытках побега от инверсии мира — все в том же, «унаследованном» товарном вагоне и через частокол исправительно-казарменных чащ. Неудачное экспонирование — мельтешащий видеоряд проецировался на неподготовленную, облупленную стену недавно заброшенного промышленного здания — тем не менее несложно воспринять как своего рода сайт-специфичное дополнение работы, напластование еще одного слоя на пути оголтелой «Теплушки».

Как смотреть современное искусство сегодня? По сибирской привычке, на перекладных и на чемоданах. Пристанищем СССХ стал один из корпусов Завода лимонной кислоты с макаронно-шоколадным бэкграундом. Последние годы конструктивистское здание либо не использовалось вовсе, либо использовалось довольно небрежно — и, хотя «Сибирская готика» могла привидеться выставкой на панковской коленке, ее организации предшествовала большая работа по приведению пространства в порядок. СССХ будет и дальше обживать этот некогда рабочий корпус в глубине Лиговского проспекта, пока он не падет новой жертвой железной дороги — как соседние Кокоревские склады и сотни (тысячи?) других исторических зданий, представительство сибирских художников в Петербурге будет однажды искрошено в щебень во имя высокоскоростной и сверхмогущественной магистрали.