Девять объектов и инсталляций — стоящих, лежащих, дрожащих — распределены по разным уровням в соответствии с цветом: наверху черно-белое, внизу красное, медное, золотое, деревянное. Плюс два сопровождающих фильма — один из них комментирует «Точку»: внушительную, трехметровой высоты, конструкцию, в которой склонившиеся друг к другу башни выстроены из уголков, образующих перекрестки. Бесконечное множество крестов складываются в символичный многоуровневый сюжет.

Название проекта, выбранное автором, цитирует (с сокращениями) стихотворение Александра Введенского «Гость на коне»: «…я решил, что это опыт превращения предмета/ из железа в слово, в ропот, /в сон, в несчастье, в каплю света». Эти строчки, по мнению Ирины Горловой — сокуратора, вместе Виталием Пацюковым, выставки — могут служить ключом к пониманию искусства художницы: «Оценив пластические возможности арматуры, Алла Урбан сделала ее основой для своей, на первый взгляд, абстрактной скульптуры. Однако каждое произведение Урбан — зашифрованная поэзия, которая иногда буквально просачивается сквозь грубую материю строками, написанными от руки на ребрах ее спиралей и ромбовидных структур».

В последней реплике все следует понимать буквально. В виде спирали выполнена одна из скульптур: арматура — настоящая, металлические стержни, медные трубки, стальные пластины и алюминиевые уголки, вместе с деревом, бумагой, упаковочным гофрокартоном — стала его материалом (из авторского описания работы «Объект»: «Вихри, «нарисованные» вкрученными в покрытую тканью основу винтами-саморезами»). Свет — связующий элемент. А в инсталляции под названием «Ноль» зашифрован, с помощью одному автору ведомого кода, фрагмент «Песни песней» царя Соломона.

««Ноль» состоит из трех частей, — объясняет Урбан, — двух материальных поверхностей и световой спирали, которая образуется движением света, проходящим в отверстия…». Дырки разного диаметра, полученные из отрезков медных трубок, заклепанных на дереве, обозначают буквы, слова, знаки препинания. Число отверстий на поверхностях с разных сторон неодинаково. «С одной стороны, ноль бесконечно поглощает пространство между плоскостями, закручивая в себя «Песнь песней», — продолжает автор — она звучит сначала, как и положено песне, непрерывно, но постепенно начинает рассыпаться на отдельные предложения, слова, звуки, в конце концов оставляя потенцию только в виде отверстий, скрытых тканью». C другой стороны, это ноль, бесконечно раскрывающийся в движении, — эту вторую плоскость автор сравнивает с виниловой пластинкой, из бороздок которой игла извлекает звук. Ее еще можно сравнить с металлической пластиной из старой музыкальной шкатулки. Есть и третья составляющая — свет, попадающий в отверстия: он тоже закручивается в спираль, причем оптическая иллюзия кажется реальнее материальных явлений и рождает почти слышимый «звук».

Хотя звук тут не только иллюзорный. Войдя в зал, зритель первым делом обнаруживает развернутую по стене двадцатиметровую «Волну», сделанную специально к выставке. Она состоит из укрепленных на деревянном основании, обмотанных нитями металлических прутьев и при минимальном воображении вызывает ассоциации с поставленной вертикально рояльной декой. Стоит прикоснуться к прутьям, как к струнам, — и возникает не только визуальная, но и звуковая волна, сопровождающая вас, куда бы вы ни пошли.

Структура произведений Урбан тоже музыкальна — во многих случаях она, подобно классической сонате, трехчастна. Композиция «Переход», собранная из медных листов и стержней, напоминает поставленную на корму лодку: первая часть — допустим, в темпе allegro — бойко демонстрирует то, что над водой; последняя — пусть будет scherzo — то, что в воде и вроде бы не видимо, хотя глаз пытается уловить игру света в этих трубочках. А между «верхом» и «низом», на полу, в темпе adagio, почти «…легкий переход в неизвестность от забот», который вы проделаете сами, гуляя в «лесу» высоких стержней и вздрагивая от их прикосновений.

Эти лодки, точки и нули хочется увеличить — кажется, они способны выдержать любой масштаб — или, даже оставив как есть, установить под открытым небом. Они могли бы заполнить вакуум, возникший из-за отсутствия в наших городах современной скульптуры, наполнить хотя бы визуальным смыслом бестолковую жизнь, которая, возможна, стала бы чуть более содержательной. Как минимум, она была бы краше, тоньше, воспитывала бы вкус.

Разумеется, это касается только работ из вечных материалов — но не последней инсталляции, подобно последней сонате Бетховена, двухчастной. Названная «Вопросом», она собрана из длинных металлических шпилек, на внешнюю резьбу которых намотана с разной плотностью и интенсивностью красная нить. И первый взгляд на эту работу лучше бросить сверху, со второго этажа.

Тут стоит сказать, что выставка Аллы Урбан занимает двухэтажное пространство — одно из самых необычных и эффектных в здании на Крымском Валу. В разные моменты эти залы принимали не только ретроспективы Эль Лисицкого и Георгия Якулова, но и скульптурные выставки — Игоря Шелковского, Вадима Космачева etc. Работы Урбан тут пришлись очень кстати и абсолютно преобразили пространство. Оказавшись здесь сейчас, трудно не выпасть из реальности, даже музейной. Не почувствовать себя в новой системе координат, где действуют иные законы гравитации. Не поддаться обаянию составляющих этот скульптурный сад форм и структур. Вход — всегда сверху, и оттуда следует сразу посмотреть вниз, чтобы распознать в плане финальной работы рельефный отпечаток пальца, многократно проткнутого теми самыми полыми стержнями-капиллярами, из которых нескончаемым потоком «брыжжет» кровь.