Актуальная до ужаса реплика звучит в одном из видеоинтервью Ивана Чуйкова, которые можно (и даже необходимо) посмотреть на выставке. Первое, короткое, сделал с ним Олег Кулик — в 1992 году, в «Риджине», на первом публичном представлении инсталляции Чуйкова «Теория отражения 1», тоже вошедшей в нынешний проект in memoriam благодаря Stella Art Foundation, которой принадлежит работа. Здесь не «окна», а зеркала, и как бы зеркала, и просто стекла, и глухая стена. Высокие арки — как порталы в другой мир, перед каждым выставлен один и тот же главный натюрморт нашей жизни — рюмка, яблоко, бутылка. И дальше каждый портал дает свою версию его интерпретации. Напомню, это было показано в 1992-м (а придумано в 1978-м) — тогда казалось, что страна становилось другой. И если в какой-то мере она действительно изменилась, заслуга в этом в том числе того круга художников, к которому принадлежал Чуйков — умный, тонкий художник, идеалист и романтик. «Я начал получать плохие отметки за формализм. Потом окончил институт и уехал во Владивосток, там поварился пару лет в мерзкой каше собственной манерности», — рассказывал он Екатерине Деготь в 1998 году, когда в Третьяковке открылась его первая ретроспектива (вторая прошла в 2010-м). Формулу «Московский романтический концептуализм» Борис Гройс придумал прежде всего для него.