Обэриутский мир Ивана Дубяги существует в разных измерениях: двухмерном, плоскостном, когда речь идет о картинах, представляющих собой гибрид живописи и поэзии, и четырехмерном, временном, когда речь идет о GIF-анимации, соединяющей живопись, поэзию и музыку. В первые недели своей арт-резиденции Дубяга показывал программу видео и анимации «Heavenly High», сейчас открыл постоянно обновляющуюся выставку живописи и графики «Мудроты», и если несколько лет назад казалось, что живопись — наиболее важный медиум в его искусстве, то теперь видно, что картины служат не столько эскизами, сколько лабораторией для анимации. И это понятно: сама форма закольцованной гифки, время в которой движется и не движется, и ничего толком не происходит, словно бы специально придумана для такого абсурдистского мира. Структура этого мира так же проста, как и устройство его обитателей, сосредоточенных на проблемах телесного низа. Можно сказать, это базовая сказочно-мифологическая структура: дом и лес. Только дом, убогая комнатка с телевизором, перед которым либо жрут, либо же предаются мыслям и действиям эротического характера, не служит убежищем от враждебного леса, засаженного елками, палками и крепко завинченными шурупами. Потому что повсюду царит душноватая атмосфера «Наглотавшихся небытия» — их выворачивает наизнанку от того, что внутри, и от того, что снаружи. Вместе с тем дурная бесконечность гифки имеет и некоторый историософский смысл: это сам образ вечно возвращающейся истории, берущей начало в «мавзике», зиккурате Ленинского мавзолея, навязчивом мотиве живописи и анимации Дубяги.