В этом комиксе экспонаты ходят парами или целыми компаниями. Синий профиль, нарисованный Матиссом, повторяет выложенный рядом природный рисунок агата, чучело пеликана заглядывается на «Искушение святого Иеронима» Джованни Джироламо Савольдо (ок. 1530), апеллируя не столько к мертвому чудищу, которое тащит на плечах старик, сколько к звероподобным антропоморфным скалам, напоминающим формой пеликаний клюв. А изрытые дырами-лицами «Хлеба» (2007) Анатолия Осмоловского повторяют контуры и фактуру пещеры на картине Карела Фабрициуса «Гера, скрывающаяся у Океании и Тефии» (1645–1647). Повторяют, конечно, условно, но при известном воображении мы можем угадать близкие скрытые мотивы, позволившие объединить эти вещи в одном Белом зале, названном «От потаенного образа к двойному». Это как будто продолжение переиначенной реэкспозиции ГМИИ, затронувшей залы первого этажа — только временное, и сделанное с отменным вкусом и чувством меры: мы их нашли у Жана-Юбера Мартена, а у Патрика Уркада, автора реэкспозиции, не нашли.

Здесь есть еще палица с Маркизских островов, в резьбе которой считывается лицо с глазами-черепами, — и подобные же треугольники лиц Мартен призывает различить в меху убитого зайца (натюрморт «Битая дичь» Песхира, 1659), в складках развевающейся набедренной повязки в «Распятии с предстоящими» (1515) Кранаха-старшего и маске vungvung (для ритуального танца огня) из Папуа-Новой Гвинеи. Исполинская маска из ротанга и бамбука, обтянутых разрисованной тканью, парит над ними как лучший в мире Карлсон — сам Мартен называет эту маску «наш Микки Маус».

И сама эта выставка, опирающаяся на коллекцию ГМИИ (ее соавтором стала заведующая отделом искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков Пушкинского музея Александра Данилова), но включающая работы еще из нескольких российских и французских музеев и частных собраний (всего 400 вещей), за пять лет работы над ней меняла и масштабы (вместо нынешних 13 залов предполагалось 20), и название. Сначала она цитировала Марка Твена — «Древние украли все наши идеи», теперь же пришла к Пушкину, сохранив первоначальную идею: обращаться не к знаниям зрителей, а, как сказал Мартен, к их «глазу, воображению и интерпретациям». Самостоятельным, а не навязанным музеем. И потому тут сплошной поток искусства, без хронологии и привычной подпорки в виде этикеток — отказавшись от дидактических интонаций, музей предложил зрителю самому разобрать этот ребус: вглядываться во все подряд, выстраивая ассоциативные ряды из произведений разных эпох, обнаруживая в них сходство сюжетов и близость тем.

Осуществить этот проект Жану-Юберу Мартену предложила генеральный директор ГМИИ Марина Лошак. В 2016 году она увидела устроенную Мартеном в Гран Пале выставку Carambolages: куратор соединил в ней все со всем, отчасти повторив собственный эксперимент 1989 года Magiciens de la Terre («Маги Земли»), куда пригласил сто художников из разных стран. «Маги…» были показаны в Центре Помпиду, который Мартен долго возглавлял. А нам Жан-Юбер Мартен отдельно дорог тем, что в 1978-м, поставленный создателем Бобура Понтусом Хультеном руководить отделом современного искусства, принимал непосредственное участие в организации исторической выставки «Москва–Париж». Он же устраивал в 1985 году в Берне первую заграничную выставку Ильи Кабакова и, наконец, в 2009-м сочинял основной проект 3-й Международной биеннале современного искусства в Москве.

Следует объяснить, что сама идея соединить в одних залах старое и новое, перемешать все со всем, конечно, не нова. Проекты, выстраивавшие диалоги через столетия и эпохи, время от времени делаются — мне память первым делом подсказала случившуюся около десяти лет назад в Палаццо Дукале фантастическую выставку «Эдуард Мане. Возвращение в Венецию», где каждой работе Мане была подобрана работа кого-то из старых венецианцев — Тинторетто, Тициана, Беллини. После этого в Главном Штабе сделали выставку Бэкона, откомментировав его произведениями разного времени из собрания Эрмитажа. Но тихий двусторонний диалог все же отличается от мощного многоголосого хора, который надо заставить покориться дирижеру целиком. Хотя есть и такой пример — старая, 1960-х годов, не имевшая аналогов тогда и не имеющая их до сих пор экспозиция Музея современного искусства (MASP) в Сан-Паулу, придуманная архитектором, построившим это прозрачное музейное здание, — Линой Бо Барди.

Она отказалась в музейном пространстве не только от хронологии, но и от стен, — картины крепились на стеклянных панелях, вмонтированных в бетонные блоки, и распределялись по бесконечному залу таким образом, что одновременно можно было видеть очень много вещей. При этом взгляду были доступны не только фасады картин, но и оборотные стороны, со всеми интригующими следами их бытования. Там же, сзади, можно было прочесть и информацию о произведении — этикетки не отвлекали от просмотра. Он превращался в увлекательное приключение, в котором важным становился каждый объект и выстраивался его диалог с соседями. Эта экспозиция довольно долго была постоянной, но потом кто-то решил, что хватит — и ее разобрали. А в 2018 году восстановили, потому что ничего лучше не смогли изобрести. Линой Бо Барди владела гуманистическая идея ввести человека в мир искусства, сделать его там своим, пробудить любопытство и желание.

Примерно то же желание руководило сейчас и Жаном-Юбером Мартеном — как он сам признавался в недавнем интервью, «кураторы должны отчасти развлекать зрителя и уберечь его от скуки, потому что искусство прекрасно, а люди перестают на него смотреть». Проект, за которым стояла идея вернуть зрителей в музеи, от которых они к тому же здорово отвыкли за время пандемии, стоил куратору много сил: до 2020-го Мартен прилетал в Россию по три раза в год, знакомился с коллекцией не только Пушкинского музея, которую как раз в его задачу и входило приоткрыть, показать по-новому, но в кооперации с собраниями Третьяковки, Дарвиновского, Геологического, Исторического и Зоологического музеев, Музея икон, в Петербурге — Эрмитажа, Кунсткамеры и Русского музея. Выставка принесла автору много открытий, которые может сделать и зритель — глядя, например, как античная скульптура, благодаря видео, обретает цвет, или наблюдая волшебную эволюцию «От зеркала к двойнику» (двухголовый и двухвостый теленок из Дарвиновского музея, Каспар Давид Фридрих, Александр Иванов и видео Гилберта и Джорджа «Пьянеем с «Гордонса»»), демонстрацию в отдельном зале «Пяти чувств», где летает на стальных тросах со свистом «Серебряный череп» (2017) Эрика Нуссбикера, отвечающий здесь за слух.

В зале «От возлюбленной к колдунье» — сначала «Вакханка, играющая на свирели» (ок. 1735) Буше, потом нелюбезная «Сводня» XVI века. В другом зале, «От яблока к земному шару», от «Грехопадения» (1527) Кранаха выстраивается линия не только к деревянному Адаму с яблоком, вырезанному из груши зальцбургским мастером, но и к раннему примитиву Натальи Гончаровой («Крестьяне, собирающие яблоки» 1911 года), и к пространственной композиции Родченко «Круг в круге» 1920 года, и к глобусам, которые писали на холстах в XVII веке голландцы, и в конце концов к видео корейской художницы Кимсуджа «Дышать: Мандала 2010», попавшему в Москву чудом. Нынешняя сложная ситуация с транспортировкой позволяла привезти работы только из Парижа и Петербурга — но некоторые художники, включая Кимсуджу, сами доставили свои работы в Париж, чтобы дальше они отправились к нам.