В этих подробностях нет ничего, кроме стремления к полноте и законченности портрета. Им продиктован и основной метод этой книги: рассказывать о Толстом как о писателе и семьянине, педагоге и публицисте, общественном деятеле и создателе нового учения, не отделяя эти роли друг от друга. Поэтому, обсуждая «Войну и мир», «Анну Каренину», «Воскресенье», тем более статьи о борьбе с голодом, Зорин старается избегать анализа текста, сосредотачиваясь на связях текстов с жизнью их автора. Поэтому на страницах его книги появится Толстой влюбленный, Толстой-отец, Толстой в отчаянии, гневе, страшном горе, Толстой, очарованный силой поэтического слова и не способный дочитать до конца любимое стихотворение Тютчева «Тени сизые смесились»: его душили слезы на середине стихотворения. Все эти детали соединяются в цельный портрет, помещенный к тому же в раму с большим вкусом подобранных цитат из самого писателя. Приведем напоследок одну из самых поразительных. Толстой произносил это за две недели до смерти, своим последователям: «Ошибка, когда мы желаем устраивать жизнь других людей, даже своих детей. В числе всех суеверий, от которых страдает человечество, есть устроительство других людей, на основании которого существует государство, всякое правительство, социально-революционное устроительство и даже до малейших подробностей устроительство своих детей. Стараться быть свободным от желания устроить. Если я сильно желаю устроить, я легко подпадаю соблазну устроить насилие. Желать быть свободным от устроительства».